Фридрих II Гогенштауфен - [94]

Пребывая в этой иллюзорной уверенности, весной 1247 года император покинул Сицилию, отважно полагая отправиться через Бургундию в Лион и добром или силой принудить папу к миру.

Благодаря новым родственным связям с савойским домом сфера влияния императора распространялась почти до стен Лиона. Фридрих находился в Турине, и тучи императорской власти уже сгущались над Лионом.

Но тут его настиг крик о помощи его сына Энцио. На верную императору Парму напали гвельфы, сторонники папы, и завоевали ее. Опять зять папы, Орландо ди Росси, стал ключевой фигурой в борьбе за власть в Италии. Король Энцио осадил крепость восставших у Брешии, Фридрих Антиохийский стоял при Перудже, а император находился в Турине.

И тут отряд из семидесяти гвельфских рыцарей из Пармы, два года назад бежавших из находящейся в шестидесяти километрах отсюда Пьяченцы, решился на смелый поступок. Император велел убрать внешние укрепления Пармы, и город охранялся только цитаделью. Может быть, гвельфские рыцари из Пармы узнали в близкой Пьяченце, что начальники гарнизона Пармы празднуют йвадьбу и вино с утра льется там рекой?

Во всяком случае, отчаянный отряд рыцарей ворвался в город, зарубил пьяный гарнизон вместе с императорским подестой и штурмовал цитадель. Согласно хорошо продуманному плану несколько часов спустя появились две сотни, а затем еще четыре сотни союзников гвельфов и обосновались на болотистой низменности, расположенной между Пармой и рекой Таро.

От нескольких выживших в бойне король Энцио получил это ужасное известие. Он срочно снял осаду с Брешии, быстро прибыл в резиденцию, в Кремону, и с местной милицией и подкреплением из Павии и других верных императору городов появился на берегу Таро. Вместо того чтобы со своим сильным войском сразу штурмовать город, он разбил лагерь и укрепился. Только после столь роковой ошибки он воззвал к императору.

Тот понял: речь идет не просто о Парме, а обо всей Ломбардии, а возможно, и Италии. Значит, папский военачальник и легат, Грегор ди Монтелонго, с миланским войском, а при нем также зять папы, Орландо ди Росси, должны находиться где-то поблизости. Из всех враждебных императору городов на подмогу Парме спешили войска, и когда император, объединившись с армией Эццелино ди Романо, прибыл спустя две недели в Парму, защищавшие город войска значительно усилились. Но воинство императора тоже росло. С тосканцами спешно прибыл Фридрих Антиохийский; подошли отряды Фридриха, с которым он собирался отправиться в Лион, состоявшие из сицилийцев, сарацин и германской конницы, кроме того, подкрепление из бургундских рыцарей, так что император располагал значительным войском. Почему он не начал штурм слабо укрепленного города, остается непонятным. Неужели он забыл тщетную осаду Брешии, длительную осаду Фаэнцы, или император потерял уверенность в себе и не мог отважиться напасть на слабо укрепленный город, а предпочел казавшийся более надежным план осады? Видимо, часы судьбы в его груди уже пробили его конец.

Поражение при Парме

Фридрих, не отваживаясь на штурм Пармы, приказал соорудить осадную крепость из деревянных и каменных домов. Поскольку он уже объявил о намерении стереть Парму с лица земли, то с учетом будущей победы назвал выстроенный городок Викторией. По примеру античных основателей городов пространство для нового укрепления очертили лемехом. Распланировали стены, рвы, восемь ворот и перекидных мостов, проложили канал для водоснабжения, и на нем построили мельницу. Здесь император построил одну из немногих основанных во времена его правления церквей, посвященную Святому Виктору, победителю. Возвели дома, рынок, дворцы и виллы для его сарацинок, охраняемых евнухами. Целый придворный город с канцелярией, государственной сокровищницей, судом и экзотическим зверинцем заложили в Виктории. Прибывая в роскоши и спокойствии, император собирался ждать здесь голода, истощения осажденных и падения Пармы.

Подобное неслыханное расточительство денег, ценностей, материалов и человеческой рабочей силы происходило в период, когда Италия была охвачена восстанием, а казна императора оскудела.

В Пьемонте маркграф Бонифаций ди Монферрат, незадолго до этого покорившийся императору, послушавшись заклинаний папы, вновь отрекся от императора и захватил Турин, за исключением императорского дворца и его гарнизона. Но двадцатилетнему Фридриху Антиохийскому удалось вновь отвоевать город. В то же время сын императора, Рихард ди Теате, победил папское войско при Интерамме; императорский штатгальтер марки, Ричард ди Кастильоне, к югу от Анконы нанес сокрушительное поражение папскому легату, епископу Марчеллину ди Ареццо.

Летописцы повествуют о четырех тысячах убитых ратников папы и прежде всего о пленении епископа Марчеллина, которому пришлось претерпеть нечеловеческие мучения. После многомесячного заключения его повесили по приказу императора.

Кардинал Райнер Витербоский рассказывает о смерти епископа. Сарацинские черти императора сначала связали святые руки и ноги епископа, затем привязали его к хвосту лошади и по грязи протащили его к месту казни. Замученный епископ запел «Тебя, Господи, хвалим». Тут же лошадь смиренно остановилась, и даже удары хлыста не заставили ее скакать дальше. Лишь когда сарацины силой заставили епископа прекратить пение, лошадь дотащила святого человека до площади.