Фридрих Барбаросса - [83]
Интенсивные контакты с папством Штауфен возобновил только в 1183 году, когда, заключив в июне этого года Констанцский мир, сумел окончательно урегулировать столь долго продолжавшиеся столкновения с ломбардскими городами. Этот мир открыл перед штауфеновской имперской политикой любые возможности, обеспечив ее полем деятельности, которое она до сих пор вряд ли имела. Отныне император устремил свои интересы в первую очередь на наследие Матильды. За согласие папы на использование этих владений он предложил Люцию III, преемнику Александра III, и кардиналам десятую часть имперских доходов с Италии. Люций, правда, на это не пошел: он не хотел оказаться в жестко зафиксированной, хозяйственной зависимости от Империи>[531]. Состоявшаяся осенью 1184 года в Вероне встреча двух глав христианства также не дала результатов в разрешении принципиальных вопросов. В те же дни — 29 октября 1184 года — в Аугсбурге было объявлено о помолвке наследника штауфеновского трона, короля Генриха VI, с Констанцией, теткой короля Вильгельма II Сицилийского. Хотя в то время и нельзя еще было предусмотреть будущий ход событий — наследование Штауфенами престола норманнского королевства, — все-таки укрепленное отныне брачным союзом политическое соглашение между Империей и Сицилией составило существенный новый фактор в международной расстановке сил, который мог стать опасным для папства.
Отнюдь не свободные от взаимных трений отношения Штауфена с папством пережили новое ухудшение в понтификат преемника Люция, Урбана III, сохранившего в качестве папы и прежний свой сан архиепископа Миланского. Центральным пунктом противоречий стали в первую очередь события вокруг замещения кафедры Трирского архиепископства, где двойные выборы разрешились имперскими властями в пользу их кандидата Рудольфа>[532]. Впрочем, вместе с тем надо учитывать и общую политическую обстановку — впечатляющий образ действий императора в надежно удерживаемой тогда Империей итальянской ее части и предпринятое штауфеновской политикой наведение мостов в Южной Италии. Барбаросса отреагировал на попытку папского вмешательства в трирские дела блокадой альпийских перевалов, преградившей путь папским легатам. Новый разрыв с папством казался неотвратимым. В отличие от ранних лет своего правления, теперь император пребывал на вершине своей власти и своего авторитета и был в состоянии держать в рамках дозволенного даже небезопасную внутригерманскую оппозицию вокруг архиепископа Филиппа Кёльнского, а в конечном итоге, весной 1188 года, полностью устранить ее, подчинив себе главу епархии. Ситуацию, однако, должна была полностью изменить проблема Святой земли, где в октябре 1187 года султан Саладин после победы над рыцарским христианским войском при Хаттине захватил Иерусалим. Смерть Урбана III осенью 1187 года, и в результате исключение из политической борьбы непримиримого противника Штауфена, также привела к уменьшению противоречий и открыла дорогу к примирению. Вскоре, в марте 1188 года, на «хофтаге Иисуса Христа»>[533] в Майнце Фридрих принял крест, тем самым вторично, после 1146 года, обязавшись отправиться в крестовый поход. В процессе последних приготовлений к этому великому предприятию весной 1189 года было достигнуто согласие с папством.
Впрочем, трактовка связей Штауфена с папами его эпохи лишь частично раскрывает тему его отношения к церкви. Гораздо интенсивнее, несравнимо регулярнее были контакты с высшим духовенством Империи, к которым мы теперь обратим наше внимание. Государь фактически был окружен духовными лицами: ранним утром он был обязан посещать мессу>[534], имперская канцелярия и придворная капелла были опорными составными частями его придворного государственного аппарата, представители высшего духовенства играли видную роль в совете и при обсуждении политических дел. Принципиальной основой для двусторонних связей был уже упоминавшийся Вормсский конкордат 1122 года, с избирательными предписаниями которого, впрочем, в реальности поступали по здравому политическому размышлению. Имеется много примеров из эпохи правления Штауфена, начиная уже с выборов в Утрехте, Магдебурге и Аугсбурге в 1152 году, которые свидетельствуют о том, каким образом он оценивал свое влияние на избрание епископов и с какими энергией и настойчивостью стремился при этом отстоять и провести однажды принятое решение. В Анналах Дизибоденберга под 1157 годом содержится интересное сообщение о том, что император тогда хитростью заставил аббатов, пробстов и самых знатных министериалов Майнцской церкви после смерти архиепископа Арнольда провести выборы преемника только в его присутствии. Хотя речь при этом не идет о собрании соборного капитула, непосредственно имеющем право голоса, и присутствие государя при избрании епископов было установлено уже в Вормсском конкордате, здесь уже отчетливо высвечивается те осторожность и осмотрительность, с которыми Штауфен, явно своевременно, стремился укреплять свое влияние.
