Фридрих Барбаросса - [116]
Хотя Генрих II ни в коем случае не мог считаться верным и хорошим союзником — его собственные интересы, конечно же, постоянно преобладали — Штауфен в последующие годы все-таки твердо придерживался этой политической ориентации. В сентябре 1168 года он вновь послал в английский Руан делегацию, руководимую Генрихом Львом, с февраля этого года женатого на Матильде Английской, своим прежним канцлером и теперешним Кёльнским архиепископом Филиппом фон Хайнсбергом и Кристианом Майнцским, на протяжении многих лет зарекомендовавшим себя в качестве дипломата с самой лучшей стороны>[696]. В тот момент Барбаросса предлагал для усиления церковно-политических мероприятий Генриха военную помощь против Франции и даже собирался развивать план того, как самому добиться французского трона в качестве преемника Карла Великого, чтобы передать его затем принцу Генриху Английскому. Впрочем, предпринятая впоследствии попытка Плантагенета заставить английскую церковь присягнуть антипапе потерпела неудачу в условиях массового сопротивления клириков — сторонников Александра. Если император, таким образом, вынужден был признать, сколь малоэффективными были его контакты с Англией, то убийство Томаса Бекета два года спустя (29 декабря 1170 года) должно было сделать дальнейшее существование союза совершенно невозможным. Очевидно, еще до этого убийства в кафедральном соборе Кентербери, глубоко потрясшего весь средневековый мир и воспринятого всеми как святотатство, штауфеновская дипломатия снова начала прощупывать возможности, связанные с Францией. Даже во время переговоров в Руане осенью 1168 года допускалось это налаживание контактов — тогда, впрочем, безрезультатное. И Штауфен все-таки осуществил радикальное изменение своих отношений с западными державами, изменение, которому суждено было определять политический облик Европы вплоть до XIII столетия.
Решающее значение для этого поворота имели, вероятно, также успехи, достигнутые Барбароссой в бургундских землях около 1170 года, когда он сумел замирить страну, привлечь на свою сторону прежде враждебных ему представителей знати и продемонстрировать свою толерантность и готовность к компромиссу местному духовенству, в основном поддерживавшему Александра. В феврале 1171 года в местечке Вокулёр недалеко от Туля состоялась первая и единственная личная встреча Фридриха и Людовика VII. Ее непосредственный результат выразился, вероятно, лишь в частном вопросе — в важной договоренности о совместных действиях против бесчинств наемных отрядов, тревожащих покой страны. Впрочем, политические последствия этой встречи оказались несравнимо большими. Хотя следующие переговоры о заключении брака не принесли успеха из-за сопротивления Александра III, оно уже не могло больше подорвать взаимопонимание, установившееся отныне между Штауфеном и Капетингом.
В связи с действиями Барбароссы против Генриха Льва, зятя короля Генриха II Английского, значение отношений с западными державами в поздний период правления первого штауфеновского императора должно было вновь возрасти>[697]. Унаследовавший трон своего отца французский король Филипп II Август уже весной 1180 года через посланника поспешил заверить императора, что не предоставит Вельфу никакой помощи, к чему пытался подвигнуть его Плантагенет. Впоследствии, после окончательного низложения Генриха Льва, английский двор стал местом его изгнания, Во многом именно из-за него в 1184 году должны были возобновиться контакты между Империей и Англией. Отношения между Штауфеном и Капетингом в начале 1180-х годов были отягощены территориальными проблемами в пограничной зоне. Граф Филипп Фландрский, который уже давно поддерживал прекрасные отношения с Империей, прежде всего с императрицей Беатрисой, благодаря браку своей племянницы Изабеллы фон Геннегау с Филиппом II Августом был последнему дядей и имел лены как от Империи, так и от Франции, вступил в территориально-политический конфликт со своим царственным племянником. Он неоднократно обращался к императору с просьбой о поддержке, обещая ему при этом прежде всего приобретение Фландрии и тем самым территориальное расширение его господства вплоть до пролива. Хотя Штауфен и вмешался в это дело, оказав дипломатическое давление на французского короля в пользу своего ленника, и на Троицу 1182 года в Майнце даже заключил с графом договор о наследовании, имевший, впрочем, мало шансов реализоваться, очевидно, император все-таки никогда не предполагал выступить с военной поддержкой фландрских амбиций. Сохранению хороших отношений с Францией Барбаросса определенно отдавал предпочтение. Действительно пуститься в подобную авантюру и рисковать ради нее разрывом с Капетингом было совсем не свойственно государю с его характерной рассудительной и осмотрительной манерой действий. Однако у короля Генриха VI, наследника престола Империи, граф Филипп встретил иной, нежели у самого императора, чрезвычайно сочувственный отклик на свои планы и свою бурную деятельность. В 1185 году отец-император вынужден был даже удерживать сына категорическим запретом вмешиваться в борьбу на стороне фландрца. Начало противостояния на западной границе Империи не могло отвечать интересам государя. Там для сдерживания Кёльнских экспансионистских устремлений, ощутимо усилившихся после получения архиепископом Филиппом Кёльнским титула герцога Вестфальского, император привлек на свою сторону графа Балдуина фон Геннегау, который в конфликте между Францией и Фландрией принял сторону французского короля. Таким образом, борьба никоим образом не ограничивалась территориально и могла бы угрожать Империи в целом. Решительность императора оказала свое действие. Уже в ноябре 1185 года состоялось примирение Филиппа Фландрского и Филиппа II Августа.
