Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы - [80]

Колин всегда производил глубокое впечатление: высокий англичанин, с резкими перепадами настроения, хозяин слона, расхаживающий повсюду в своей фирменной белой рубахе и белых пижамных штанах. Всю жизнь он носил самую разную одежду, обычно ярких цветов. Но после того, как мы с Маргарет Винер вернулись из Индии, он сменил стиль. Мы с Маргарет перепробовали все изысканные индийские женские наряды и решили, что на нас они смотрятся ужасно, поэтому выбрали для себя мужские вещи. Когда Колин нас увидел, он восторженно воздел руки к небу и возопил:

– Именно то, что я хотел! Блестяще!

Мы и опомниться не успели, а он укатил в Индию за новым гардеробом. И эту одежду он носил до конца жизни.

Когда он жил на Сент-Люсии, дети постоянно его навещали. С возрастом они очень сблизились. В конце 90-х годов Эми решила поехать и поселиться у Колина. Колин пришел в восторг.

– Эми правильно решила, – сказал он мне. – Я ей нужен, но еще больше она нужна мне!

У них сложились очень близкие отношения. Хотя объятий и касаний Колин не любил, он проявлял свою любовь по-другому. Когда Эми одевалась для какого-то мероприятия, она всегда спрашивала: «У меня все нормально?» А он всегда указывал на какой-то мелкий недостаток или добавлял что-то к ее костюму, прежде чем одобрительно кивнуть. Он гордился ее мастерством в покраске и золочении – ее даже наняли для реставрации индийского храма. Ему очень нравились ее простота и общительность. Как и он, Эми обожала общаться с местными жителями и часто ходила вместе с Кентом на петушиные бои.

Отец и дочь обладали сходным остроумием. Когда Колин купил ресторан между двух вулканических пиков Питонов, он спросил у Эми:

– Как нам его назвать?

– Бабах между Питонами! – мгновенно ответила она.

– Блестяще! – восхитился Колин.

Колин торжественно открыл этот ресторан – открывала его принцесса Маргарет. Фотография принцессы и Мэй украсила обложку журнала Hello!

Эми приезжала и уезжала, я тоже, и Колин все больше полагался во всех своих делах и заботах на Кента. Кент посвятил Колину свою жизнь, но и Колин был очень щедр. Он передал ему два отеля и хорошо платил. Кент иногда покидал Колина на несколько часов – уходил за покупками или занимался своими делами. В это время Колин с ума сходил от тревоги. Хотя его характер заметно улучшился в сравнении с первыми годами нашей совместной жизни, Колин все еще был очень вспыльчивым.

Однажды он устроил истерику в самых неприятных обстоятельствах: взял нас с Кентом в Италию и купил билеты на «Набукко» в Вероне. Это одна из моих любимых опер. Я была очень тронута – я-то оперу любила, а сам Колин удовольствия от этого не получал.

По дороге мы заблудились, Колин несколько раз свернул не туда, убедился, что мы поехали неверным путем. Кент же обожал футбол и бросил нас, отправившись смотреть матч по телевизору.

Мы все же доехали, заняли свои места на Арене. К сожалению, места оказались очень неудобными. Колин тут же заявил:

– В антракте я ухожу. На этих местах невозможно сидеть.

Я же была в полном восторге и твердо решила хорошо провести вечер. Я пошла посмотреть, нельзя ли нам пересесть поудобнее. Я рассказала целую историю о том, что Колин нездоров, и нас пересадили на значительно лучшие места довольно близко к сцене. Я наконец-то смогла устроиться рядом с Колином и приготовилась к музыкальному наслаждению. Все шло нормально, пока посреди хора пленных иудеев Колин, к моему ужасу, не начал рыдать и стонать.

– Колин, что случилось? – спросила я.

– Как бы я хотел, чтобы Кент был здесь!

– Честно говоря, не думаю, что Кенту это понравилось бы. Но я же здесь!

Но Колин продолжал рыдать:

– Нет, нет, я хочу Кента!

К этому времени на нас уже стали оборачиваться. Заметив, что колени Колина накрыты пледом, я схватила плед и накинула ему на голову, надеясь, что это его успокоит. К моему удивлению, он не стал снимать плед, его рыдания стали заметно тише, и публика переключилась на оперу. Я сжалась в комок и надеялась, что на этом все кончится. Но худшее было еще впереди. Когда хор закончился, дирижер повернулся к публике и объявил:

– В сложившихся обстоятельствах, думаю, нам стоит повторить!

Когда хор начался вновь, я замерла. Единственным утешением было то, что плед все же помог и Колин успокоился. Хотя было бы гораздо лучше, если бы в антракте он ушел, как собирался.

Всю нашу супружескую жизнь Колину нужно было, чтобы его кто-то держал за руку, решал проблемы и успокаивал. И я несколько десятилетий исполняла эту роль. Но после несчастного случая с Кристофером мои приоритеты изменились, и мое место занял Кент. Я была просто не готова посвящать Колину каждую минуту своей жизни. Это была работа – и теперь оплачиваемая работа. Я больше не считала все это своей обязанностью.

Я перестала присматривать за Колином и осталась в Англии, чтобы быть рядом с Кристофером. Когда он влюбился, я пришла в полный восторг. Он переехал в Лондон, но проблемы с равновесием у него все еще оставались. И он выработал замечательную привычку – просил, чтобы кто-то помогал ему переходить дорогу рядом с его домом. Обычно он дожидался появления симпатичной девушки и просил помощи у нее, но порой более зрелые женщины вызывались первыми – к его глубокому разочарованию. Как-то раз женщина не только перевела его через дорогу, но еще и решила поговорить. Она спросила, куда он идет. Кристофер ответил, а женщина сказала, что ее дочь живет совсем рядом – и им нужно познакомиться. Дочь той женщины, Анастасия, наполовину гречанка по происхождению, оказалась прекрасным адвокатом. Они с Кристофером полюбили друг друга и поженились. У них две прекрасные дочери, Белла и Деметрия.