Фрейлина - [111]

— Я всегда служил вам всем, чем мог.

— Я это знаю. Но я столько раз была обманута. — Она снова улыбнулась и подняла его с колен. — Я слишком часто верила не тем, кому надо было верить.

Рован глубоко вздохнул:

— Вот почему я здесь.

— Да, я знаю, почему вы пришли. Вам доверяют все. У меня сейчас тяжелейшее время, а вас громко восхваляет вся страна. Я даже не могу предложить, чтобы вы нашли Босуэла и остались при нем как мой представитель, потому что он тоже находится под арестом где-то на севере.

— Моя королева, вы должны согласиться, чтобы ваш брак с ним был расторгнут. Иначе вы не помиритесь с вашими лордами.

— Я не могу, — тихо сказала Мария.

— Но вы должны, — настаивал Рован.

— Я не могу и не хочу, — повторила Мария с удивительной твердостью. — Я беременна и не позволю своему ребенку родиться незаконным.

Сердце словно оборвалось у Рована в груди: он почувствовал, что не сможет ее переубедить.

— Здесь мне сообщают так мало новостей. Как здоровье вашей супруги? Послали вы уже людей за своим малышом?

— О чем вы?

Мария улыбнулась.

— Я никогда не видела, чтобы женщина так яростно, как она, защищала того, кого любит. Вы, конечно, помирились с Гвинет, если у вас с ней по моей вине возникло какое-то непонимание?

— Я думал, что она по-прежнему служит вам и что ее держат вместе с остальными вашими дамами.

Мария нахмурилась так, что между бровями пролегла складка.

— Последний раз я видела ее во время моего побега в замок Блэк.

Ровану показалось, что все его мышцы вдруг стали мягкими, как глина.

— Вы не видели ее с тех пор? — переспросил он, не в силах поверить тому, что услышал.

— И даже ничего не слышала о ней, Рован. Если она попала в плен, то, конечно, никто не причинил ей вреда.

В этот момент Рован ничего не мог сказать: он очень боялся, что Мария неверно оценивает свой народ, и чувствовал, что ее ошибка опасна.

Он поклонился, чувствуя, что дрожит, как в ознобе.

— Простите, ваша милость, но я должен уйти. Мне необходимо найти ее.

Недавно она увидела сладкое видение. Теперь она оказалась в кошмарном сне.

Никто из тех, кто мог бы взять ее в плен, не презирал ее так сильно, как этот человек. Честные солдаты, стоявшие вокруг обоих Макайви — Фергуса и ставшего новым лордом клана Майкла, брата убитого Брюса, — не позволили им слишком жестоко обращаться с пленницей. Тогда Фергус придумал новый способ отомстить.

Все началось с ее ярости и страха.

Когда солдаты начали кричать, что Мария — шлюха и убийца, Гвинет выругала их всех и заявила:

— Королева всегда была порядочной и доброй! Она честная и справедливая правительница. Вы не имеете права говорить о ней так! Бог не простит вам эту насмешку и жестокость!

— Бог отвернулся от тебя, сатанинская шлюха_г — ответил Фергус. Глаза у него были как у сумасшедшего, и в его словах звучало такое веселье, что Гвинет похолодела от страха. — И человек тоже отвернулся. Вся страна знает, что твой великий защитник женился на англичанке. Даже он — и он в первую очередь — повернулся к тебе спиной!

— Неужели это правда?

— Правда или нет — разве это важно?

Рован считает, что это она отвернулась от него.

Она постаралась не думать о Роване и не горевать о времени, когда вокруг нее было только счастье и казалось, что так будет всегда.

Сначала с ней обошлись не очень плохо — отвели в дом сэра Эдмунда Бекстера и держали там под стражей. Ей сказали, что она виновна в нескольких преступлениях перед Шотландией, помогая королеве скрыться. Фергус и его люди ушли, и уже одно это было облегчением.

Она пробыла в этом доме несколько недель и однажды услышала, как люди в прихожей взволнованно говорили о Марии. Королева была в заточении. Она сдалась в плен, чтобы не стать причиной кровопролития, но ее не отвезли обратно в Эдинбург, а отправили в одно из владений семьи Дуглас.

После того как стали известны эти новости, Фергус Макайви вернулся.

И вернулся не один. С ним был человек, о котором Гвинет почти забыла, — священник Дональд Донехью.

Даже когда ее подвели к Донехью, она не боялась за свою жизнь. Лишь когда он поднял палец и указал им на нее, она поняла, в какой большой опасности находится.

— Ведьма! — крикнул он. — Она ведьма, и я понял это, как только увидел ее в первый раз. Тогда она заступалась за Марию, католичку и шлюху, так же, как заступается теперь.

— Она околдовала и убила Брюса Макайви. Потом она околдовала лорда Рована и теперь называет себя его женой, — сказал Фергус.

— Вы идиот! Как вы можете верить в такую глупость?! — крикнула Гвинет.

Но по лицам этих людей она увидела: они верят. Или настолько ненавидят ее, что хотят верить. В конечном счете это одно и то же.

— Отведите ее в церковь, и сейчас же! — приказал Донехью.

Фергус Макайви и лорд Майкл, судя по их виду, хотели бы потащить Гвинет туда силой, но она не доставила им такого удовольствия.

— Я пойду в любое место, куда вы поведете меня. Если это будет церковь, тем лучше: у меня нет никакой причины бояться Бога.

Но когда Гвинет вышла из дома, сердце сжалось у нее в груди: вдоль дороги, по которой она должна была пройти, стояли люди — мужчины в доспехах, женщины, дети, крестьяне и ремесленники. Некоторые целились в нее поднятыми вилами, а кто-то даже бросил в нее гнилой помидор.