Фрэнки, Персик и я - [38]

Я решила показать Фрэнки, что Портбей не такой уж скучный, и повела ее в Сахарную бухту к дому Джозефа. И вот мы здесь, однако Фрэнки это старое здание заинтересовало не больше, чем любой другой древний хлам.

— Элени сказала, что возьмет косметику Лорен, чтобы сделать ее старше, но Нейша думает, что это дохлый номер. И она права. Потому что это сразу бросается в глаза — когда на тебе тонны косметики, особенно днем!

— Да, верно, — пробормотала я, вертя головой в разные стороны, потому что на площадку второго этажа, куда мы поднялись, выходило несколько дверей.

— Парминдер поспорила с Нейшей, что у Лорен ничего не получится с этим делом, — продолжала болтать Фрэнки, опираясь локтями о перила.

Недослушав ее, я стала заглядывать в каждую комнату, но не нашла там ничего, кроме пустоты, голого дощатого пола и великолепных видов из окон.

Годами какой-то человек или какие-то люди планомерно выносили из дома всевозможные предметы, оставшиеся от проживавшего в нем семейства, и я не могла понять, почему все это приводит меня в такое уныние.

— Если Парминдер выиграет, Нейше придется каждую неделю в течение месяца покупать ей журнал «Хит», — не умолкала Фрэнки, — а если выиграет Нейша, то Парминдер должна на две недели отдать ей свой выпрямитель волос.

Лишь вполуха слушая свою лучшую подругу, я вошла в маленькую спальню, в которой было так же пусто, как и в остальных комнатах. Я уже собиралась повернуться и выйти из нее, как вдруг заметила нечто, заставившее меня вздрогнуть... а потом улыбнуться. В Америке «идти кошачьим маршрутом» означает, что ты идешь не обычной, не проторенной дорогой. Они так говорят, потому что кошки плетут свои невидимые человеческому глазу замысловатые дорожки по одним известным только им соображениям. Значит, некая кошка (или некий толстый рыжий кот?) следовала своим кошачьим маршрутом как раз через эту комнату — отпечатки лап проложили легкую извивающуюся тропинку по пыльному полу. Я пошла по следу, прокладывая свой собственный кошачий маршрут (пожалуй, хорошо, что Фрэнки не могла меня видеть, а то бы она подумала, что я сошла с ума, и вскочила бы в первый попавшийся поезд, идущий отсюда).

— Во всяком случае, Лорен сказала, что очень жаль, что я не пойду с ними сегодня, — долетал до меня голос Фрэнки, — потому что если она закусит удила, они ничего не смогут с ней сделать. Но если бы там была я, она бы побоялась выкидывать свои штучки!

Положив руки на подоконник, я любовалась самым прекрасным видом на море, берег и кружащих над водой чаек, а из головы никак не выходила мысль, что некто — очень, очень, очень давно — засыпал в этой комнате ночью и просыпался утром и перед его глазами каждый день расстилался этот великолепный вид.

— Эй, что ты там делаешь? — раздался голос Фрэнки, и ее шаги послышались совсем рядом. — Послушай, Стелл, без обид, но это место немного того, скучновато. Может, пойдем куда-нибудь еще?

В то время как она это говорила, мои пальцы нащупали неровности на подоконнике, как будто там было что-то нацарапано. Я взглянула вниз и прочла имя... потом другое. Десятки лет назад их нацарапали на окрашенном дереве. Неровные, падающие буквы. Сначала я разобрала первое имя: «Элиза», потом второе — «Джозеф». Рядом были нацарапаны почти совсем стершиеся слова, которые прочитать можно было с большим трудом.

— «Друзья навечно, 1841», — пробормотала я. Мое сердце билось так сильно, как будто я бежала стометровку на Олимпийских играх.

— Что там такое? — зевнув, спросила Фрэнки.

— Слушай, я знаю, куда мы можем пойти! — медленно проговорила я.

— Да что ты? И куда же?

— В музей!

— Ты, должно быть, шутишь! — второй раз за сегодняшний день прорычала Фрэнки.

Глава 19. Ощущение дежа вю

— Ты только посмотри, на что он стал похож! Неужели эта облезлая кошка спала в моей дорожной сумке? — простонала Фрэнки, стряхивая рыжие шерстинки со своего черного, без рукавов топа.

Я быстро шла впереди нее по коридорам, уставленным застекленными шкафами со старинным оружием и устрашающими трофеями, принадлежавшими веку пиратов и контрабандистов (все это для просмотра в другой раз, когда я не буду так взволнованна). Но при упоминании о Персике я остановилась, дав Фрэнки подойти ближе.

— Эй, да ты просто ненормальная! — рассмеялась она, указывая на меня пальцем.

Семейство, изучавшее атрибуты пиратского бизнеса, стало рассматривать нас вместо экспонатов. Может быть, мы заинтересовали их, потому что Фрэнки была одета, как танцовщица очень модной труппы «Р&В», и выглядела более уместной для хит-парада попсы, чем для местного музея. А может, их удивило, что я обнюхиваю ее майку...

— Нет, Персик точно не спал на этой штуке, — определила я, не учуяв предательского сладковатого запаха.

— Поосторожнее! — сказала Фрэнки, кивая в сторону пристально разглядывавшего нас семейства. — А то они вызовут охрану и нас выставят отсюда!

— За непристойное обнюхивание одежды в публичном месте? — отшутилась я, выпрямляясь и снова на полной скорости устремляясь по коридору.

— Послушай, а что мы вообще тут ищем? — тяжело дыша, проговорила Фрэнки, стараясь не отстать от меня.