Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему» - [41]

Несмотря на относительный успех картины «Возьми меня на бейсбол», к концу сорок девятого года Фрэнк признавался друзьям, что совершенно опустошен. Пластинки не продаются, фильмы едва окупаются, на концерты публика не ломится. Отчасти виною было скандальное поведение самого Фрэнка, в некий момент начавшее интересовать публику больше, чем его актерский талант или голос. Сэмми Дэвис-младший так рассказывает о встрече с тридцатидвухлетним Фрэнком Синатрой:

– Нью-Йорк, сорок восьмой год на исходе. Фрэнк бредет по Бродвею без шляпы, с поднятым воротником, и ни единой живой душе нет до него дела. А ведь всего несколько лет назад из-за этого человека случилась ужасная давка на Таймс-сквер. Нет, теперь по улице идет некто другой – никого не интересующий и не волнующий.

Спад в карьере продолжался до конца сорок девятого года. А потом Фрэнк узнал, что, по версии журнала «Даунбит», он занимает пятое место среди исполнителей-мужчин. Это его потрясло. Впервые с конца тридцатых имя «Синатра» не фигурировало в одной из трех первых строчек! Песни, записанные Фрэнком в сорок девятом, например «В один волшебный вечер» и «Остров Бали Хай» (Some Enchanted Evening и Bali Ha’i), были встречены крайне кисло как публикой, так и критиками.

И всё же Фрэнк умудрялся вести шикарную жизнь. В частности, летом сорок девятого приобрел неподалеку от Лос-Анджелеса, в пригороде Холмби-Хиллз, по адресу шоссе Кэролвуд, 320, поместье с тремя акрами земли за двести пятьдесят тысяч долларов. В поместье имелись бассейн, корт для игры в бадминтон и сад с цитрусовыми деревьями. Фрэнк Синатра-младший рассказывает:

– Лучше нашего дома было просто не сыскать. Мы с Нэнси тогда только в школу пошли. До сих пор помню, как улыбались родители, когда мы вбегали к ним в спальню – обычно на рассвете – и будили их, запрыгивая на кровать.

По-хорошему, такое приобретение, как новая усадьба, Синатра не мог себе позволить. Поэтому проблем в его жизни только прибавилось.

Год закончился на жизнеутверждающей ноте – забавный мюзикл «Увольнение в город», где партнером Синатры снова – уже в третий раз – был Джин Келли, получил «Оскара» за лучшую музыку и за лучшее озвучивание. Впрочем, Фрэнк понемногу становился реалистом. Один удачный фильм – еще не возвращение в любимцы публики; особенно если «Эм-дж-эм» приняла решение сделать ведущим исполнителем не его, Синатру, а Джина Келли (режиссировавшего мюзикл вместе со Стэнли Доненом). А ведь в сорок пятом, на съемках «Поднять якоря!», ведущим исполнителем был Синатра. И в фильме «Возьми меня на бейсбол» – тоже!

К зиме сорок девятого года Фрэнк затосковал. Другой на его месте попытался бы навести порядок в семейной жизни – стал бы, например, больше интересоваться своей супругой, поискал бы пути укрепления отношений – хотя бы ради детей. Другой – но только не Фрэнк. Ему по-прежнему надо было щекотать собственные нервы – тем более что карьера не предоставляла для этого поводов. Короче, Фрэнк замыслил новую интрижку. На сей раз – с Авой Гарднер.

Начало романа

В конце сорок девятого года на вечеринке в Палм-Спрингз Фрэнк вновь столкнулся с Авой. Между ними заискрило, как и в первый раз.

– Наверное, тогда мы слишком торопили события, – с улыбкой сказал Фрэнк.

– Не мы, а ты, – поправила Ава.

– Ну так начнем сначала, – с энтузиазмом предложил Фрэнк. – Согласна?

Позднее Ава вспоминала:

– В тот вечер мы много пили, много смеялись и много разговаривали. Короче, к нам пришла любовь.

Теперь Аве хотелось больше знать об истинном положении дел в семье Фрэнка. Он сказал, что отношения с женой практически прекратились, однако нужно заботиться о детях. Ава же услышала только два слова – «отношения прекратились». Ей этого было достаточно. Та ночь продолжилась в постели, что, по воспоминаниям Авы, было восхитительно.

– Мы стали любовниками – навечно, – признавалась она.

Ава Лавиния Гарднер родилась в Сочельник 1922 года на ферме в Грэбтауне, что в штате Северная Каролина. До Смитфилда, главного города графства Джонстон, оттуда около восьми миль. Пожалуй, трудно представить место, менее подходящее для кинодивы, чем Грэбтаун – населенный пункт без электричества и тротуаров, где люди влачили жалкое существование. И однако именно в Богом забытом Грэбтауне прошло детство будущей голливудской звезды.

Аву крестили в честь родной тетки, сестры отца. В семье издольщика Йонаса Бейли Гарднера, который специализировался на табаке, и его жены, Мэри Элизабет (Молли), Ава была седьмым – и последним – ребенком. Друг детства Авы, Уильям Годфри, вспоминал:

– Ава помогала отцу в поле, но мечтала о другой карьере. Поначалу дело у нее не очень ладилось. После школы Ава поступила в экономический колледж. Впрочем, Ава была уверена – так или иначе, а она прославится.

В восемнадцать лет Ава отправилась в Нью-Йорк к своей сестре Беатрисе (по-домашнему Бэппи), которая вышла замуж за фотографа Ларри Тарра (тот был занят в семейном бизнесе под названием «Фотографическая студия Тарров»). Ларри сфотографировал юную свояченицу и шутки ради поместил фото в витрине своей мастерской. Вскоре фото увидел посыльный из юридического отдела компании «Лоус инкорпорейтед». Молодой человек задался целью добыть телефон Авы, чтобы назначить ей свидание. Используя связи с «Эм-джи-эм» («Лоус инкорпорейтед» была дочерней компанией знаменитой киностудии), посыльный попытался «расколоть» Ларри Тарра. По его уверениям, «Эм-джи-эм» непременно заинтересуется Авой. Ларри телефон не дал, зато сделал еще несколько фотографий свояченицы – специально для «Эм-джи-эм». Сотрудников «Эм-джи-эм», занятых поиском талантов, настолько потрясла внешность Авы, что ей предложили пройти кинопробы. Которые глянулись Луису Б. Майеру. Аве всё происходящее казалось чудом – еще бы, ведь так сразу, без битья лбом в стену, без усилий, она встала на путь к большой карьере. Уже в девятнадцать лет Ава переехала в Голливуд.