Френд-Зона - [45]

Я чувствую, что краснею. Я люблю, когда люди смеются, но не люблю быть тем, над кем смеются.

— Не смейтесь надо мной.

Нат сразу перестает смеяться и отвечает:

— Извини, дорогая, мы не смеемся над тобой. Ты просто такая милая со всеми, что даже не видишь, Ник по уши в тебя влюблен.

Лола улыбается и подтверждает:

— Так и есть. Когда ты в комнате, он даже не замечает кого-то еще.

Мими толкает мою ногу и клянется:

— Да, куколка, он без ума от всего, касающегося тебя.

Я откидываю голову обратно на подушку.

— О, да, так влюблен в меня, что когда целует меня, то пытается убежать. Избегает в течение трех дней? Затем снова появляется милее, чем когда-либо! Боже, Ник, ты — отстой!

Молчание продолжается долгое время, прежде чем я слышу, как кто-то прочищает горло.

Мими шепчет:

— Он поцеловал тебя в субботу ночью?

Лола визжит:

— Я так и знала! Видишь, он влюблен в тебя, Тини!

Нат восклицает:

— Где, черт возьми, я была?

Я глубоко вздыхаю.

— Да. Он поцеловал меня в своем кабинете. Он прижал меня к стене и поцеловал, черт побери. Еще схватил меня за задницу. И за грудь. И мне очень понравилось, — я заканчиваю хныканьем.

Нат растягивает улыбку, как Чеширский кот и говорит:

— С самого начала, пожалуйста.

Я провожу следующие десять минут, подробно объясняя, что произошло. Когда я заканчиваю, Нат спрашивает:

— Я не понимаю, почему вы, ребята, так смеялись. Что случилось?

Я кусаю губу, чтобы остановить хихиканье.

— Ну, мы услышали что-то действительно смешное. — Я стреляю в нее глазами и продолжаю: — В конференц-зале. — Ее глаза расширяются. — Это было очень громко. — Нат сглатывает и становится свекольного цвета.

Хе-хе... да, я знаю, что ты — развратная девчонка.

Лола выглядит задумчивой и медленно говорит:

— Я думаю, что знаю, что случилось.

Я наклоняюсь ближе к ней и расширяю глаза, как будто она откроет мне все тайны вселенной.

Она напоминает мне:

— Ты была навеселе, Тина, и только что откровенно ответила на все секс-вопросы. Я думаю, может быть, он думал, что, воспользовался тобой.

Мими и Нат кивают в знак согласия.

Возможно ли это?

Нет, я показала свои намерения достаточно ясно.

Я хотела его.

Я настойчиво терлась об него, ради бога! Я стонала ему в рот. Делала всё, что говорит «возьми меня сейчас»! Может быть, он думал, что я была слишком пьяной?

Мими стреляет в меня глазками.

— Итак, как хорошо он целуется?

Мои глаза закатываются, и я издаю стон. Девушки смеются над моим драматизмом.

Я улыбаюсь слегка и объясняю:

— Это был тип поцелуя, когда колени превращаются в желе. И ты чувствуешь, как электрический ток бежит по венам. И твой желудок делает сальто. — Я вздыхаю и продолжаю: — Такой тип поцелуя, который заставил меня поверить, что он мог бы быть моим единственным.

Лола надувает губы и кладет руки на сердце. Нат улыбается счастливой улыбкой. Мими прикусывает язык и кивает.

— Превосходно.

Я улыбаюсь про себя и говорю шепотом:

— Да, так и было.

Абсолютно.

***

Макс говорит, уставившись на кекс с карамельной глазурью:

— Я рад, что ты помирился с Тиной.

Тина принесла нам шесть ей-богу-лучших-что-я-когда-либо-пробовал кексов. Из всех ее кексов, эти мои самые любимые.

Мммм... Пища богов.

Она вошла в чил-аут, и как только Ловкач увидел ее с контейнером в руках, он вскочил, поцеловал ее в щеку и выхватил его.

Она засмеялась.

— Ловкач, оставь несколько братьям, пожалуйста.

Дух даже сжал ее плечо, когда она вошла в комнату.

Она часть нашей семьи. Все девочки. Я считаю их своими сестрами. Ну, не Тину, это было бы странно... потому что она будет очаровательной сестричкой с отличной задницей, которую я люблю целовать.

Ауч.

— У нас был девичник прошлой ночью, и эти кексы остались, — сказала она, взяла один из них и протянула его мне. — Попробуй.

Боже, как она выглядела как Ева, которая держала спелое яблоко.

Соблазнительная искусительница.

Один укус этого карамельного волшебства, и я готов попросить Тину выйти за меня замуж.

Это странно. Мысли о браке, как правило, заставляют меня потеть. Но это не происходит, когда я думаю о Тине, как о моей маленькой женушке.

Тина на моей кухне. Тина обнимается со мной на моем диване. Тина на коленях в моей постели....

Даже не думай об этом.

Я заканчиваю жевать, глотаю и объявляю:

— Это мой любимый вкус, дорогая.

Ее улыбка сияет, как утреннее солнце, и она говорит:

— Я запомню, Ники.

Отчитав нас, что мы слишком много работаем, она вернулась к себе в магазин.

Когда я вернулся с нашего суши-обеда вчера, я был раздражен и чертовски зол.

Тина отшучивалась от поцелуя, как будто он ничего не значил. Для меня это был лучший поцелуй в жизни, и это сводит меня с ума, что для нее это не так. Я был готов попросить Тину стать моей девушкой, что для меня серьезный шаг. Я думал, всё шло хорошо. Я пришел в «Сафиру» и — бац! — она прыгает на меня, как будто я вернулся домой с войны. Я наслаждался, прижимая ее к себе. Она такая миниатюрная. Ее грудь прижалась к моей груди, и я уткнулся носом в ее волосы. Как же хорошо.

Затем она списала наш поцелуй на «курьез между друзьями»... что за черт!

Я хотел поцеловать ее прямо в суши-баре, чтобы заставить ее забыть, как дышать!

Я обращаюсь к Максу: