Фрай Уэнсли – охотник на демона. Книга вторая - [27]

Эшафот был практически готов, но он бы предпочел еще гильотину, но этим бестолочам не доверишь исполнить столь тонкую работу, они ее даже установить правильно не смогут, пришлось обойтись по старинке – топором и палачом, а еще толстым пнем, который уже доставили из лесу. Еще немного и все будет готово. Граф ехидно улыбнулся в сторону сидящих связанных узников, над которыми сегодня хотел учинить расправу. Вид у тех был потрепанный: мистер Батлер в разорванном сюртуке, на котором засохли окровавленные пятна, оставленные умирающими его соратниками, Джордж сидел смирно, испытывая муки от раны на голове, из которой до сих пор сочилась маленькой струйкой кровь, Эндрю весь синий, ибо его избили до полусмерти. Неподалеку находились две дамы, которых не заковали в цепи, но они тоже подлежали какой-то казни – миссис Батлер и Мария Уэнсли, которая судорожно рыдала в объятиях старшей компаньонки. Девушка переживала за судьбы всех своих знакомых и друзей, она чуть не лишилась чувств, когда услышала о казни мужских представителей семьи Беррингтонов. Ее вначале приняли за камеристку и хотели пнуть в общую толпу, но Мария не позволила разлучить ее с миссис Батлер, пусть лучше и ей достанется какая-то казнь, чем быть свидетелем гибели всех дорогих ее сердцу людей. Сначала пропажа Фрая, которого не были нигде, потом так же таинственно испарилась Фрейлин, а бедная Бонна улетела, но от нее не было никаких вестей, может она и не достигла желаемой помощи. Девушка посмотрела на окружающий ее мир, когда граф гаркнул на бедных рабочих, она не могла свыкнуться, что в городе стали учинять такие бесчинства и больше не будет той милой ее сердцу жизни, когда главной бедой было – приедет ли Джордж сегодня или нет. От воспоминания о любимом, сердце защемило, она невольно взглянула на красивого молодого человека, немного бледного, но гордо сносящего свою участь, а потом перевела взгляд на мистера Стоксона, его, как представителя власти выгодно выделили среди прочих и попросили прочитать обвиняющий приказ. Он до сих пор читал ту бумажку и руки его тряслись, а ведь предстоит провозгласить это на всеуслышание, подписать безоговорочный приказ на смертную казнь. Мария задержала на нем свой взор, тот стоял и откровенно боялся, но перечить не стал, еще несколько томительных минут и начнется это кровавое представление.

Эшафот был готов, на него установили тяжеленный пень и радостный граф занял свой трон, который он приказал принести из Хиллидж-форда, хотя это был обычный обеденный стул тонкой работы из красного дерева и бука, оббитый красным сукном.

– Дорогие мои жители маленького городка, – выговорил довольный граф, когда тех бедолаг выстроили перед ним полукругом на должном расстоянии, чтобы показать, кто здесь вершит реальную власть. – Мы раньше были не очень знакомы, но я решил исправить эту многовековую ошибку и теперь рад вам представиться – сир Персиваль Виргейн, граф Шеффилдский, и ваш ближайший сосед, когда одна маленькая помеха будет устранена. А я – человек, который не разбрасывается обещаниями впустую – решил, что лучше сблизиться уже сегодня, поэтому уважаемый Стоксон прочтите обвинительный приговор и приведем в исполнение наказание.

Мистер Стоксон дрожащею рукой поднес смятый свиток к свету и начал читать:

« Я – нижеподписавшийся мировой судья Дарквудса и наместник мэра – мистер Гарри Стоксон, констатирую факт нарушения исполнения завещания сэром Фортрайдом Батлером, виконтом Беррингтоном, и присвоение замка Дарквудских рощ без должных на то документов и передаю все управление в руки сира Персиваля Виргейна, графа Шеффилдского, за коим закрепляю право владения имением. А некого Фортрайда Батлера приговариваю к смертному приговору, путем отсечения головы и иже с ним присутствующих родственников – сыновей Джорджа и Эндрю, жены Камалии Батлер, а также некой особы Марии Уэнсли».

Это был самый, что ни есть, сфальсифицированный смертный приговор с правом передачи замка, что являлось нарушением законов Британского королевства, но мистер Стоксон добровольно подписал эту бумагу, значит, признал право на ее существование, его собственно не спросили, есть ли у него вообще такие права. Граф лукаво улыбнулся, теперь никто не упрекнет, что он самостоятельно захватил поместье, мол, сами ему все отдали.

– Ну что, Батлер, пора, так сказать, и честь знать, прошу, – граф указал на пень невредимой левой рукой, правую он не показывал открыто.

Виконта подхватили под руки и начали тащить к месту казни, собственно, он не сопротивлялся, лишь в последний раз взглянув на свою семью. Зато его жена, стоически державшаяся все это время, горячо зарыдала и лишилась чувств, перенести казнь любимого она не могла. Мария вцепилась в женщину, и они обе осели наземь.

– Так будет даже лучше, – тихо молвил Фортрайд и пошагал на эшафот.

Его поставили на колени, а голову положили на пень. Громила-палач, что находился все это время позади графа, выступил вперед. Это был личный каратель его светлости, даже после смерти не покинувший господина. Теперь его, ничего не выражающие глаза, обвели присутствующих, а хозяин положительно кивнул действовать. Тот схватился за наточенный топор и взошел на помост.