Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства - [11]

Неожиданно для всех, отец семейства встал лично и пошел приветствовать прибывших гостей, будто не было той размолвки три месяца назад, когда разгневанный мистер Уэнсли кричал какие-то ругательства, срочно покидая пасторат, гонимый озлобленностью и страхом. Сейчас на его лице было изображено угодливая лесть.

— Дети мои, — начал он так непривычно слащаво, от чего Фрай и Мария буквально остолбенели. — Я так счастлив с вами свидеться, — он пожал сыну руку и по-отцовски обнял дочь.

Эдвард еще немного и подавился бы невысказанными замечаниями, которые в нем накопились. Джон и его поприветствовал, но сдержанней. Братья не могли враждовать в обществе, но и показывать свою «величайшую любовь» не решались, оставалось только сдерживаться. А вот старший племянник не был так категорично настроен (стоит упомянуть, что сюда съехались все родственники Уэнсли — кроме Джона был еще Роджер с супругой и Стивен), он пожал дяде руку.

— А ты вырос настоящим Уэнсли, — заметил Эдвард, от чего его старший племянник зарделся, посчитав это комплиментом. Роджер тоже поспешил поздороваться, младший брат удивил всех, он обнял прежнего отступника, хотя при Джоне неоднократно упрекал Эдварда.

— Ох, братец, — заметил белый колдун, избавляясь от его объятий. — Ты меня удивил.

— Знаешь, я за тобой соскучился, — Роди улыбнулся, но затем немного попустил пыл, заметив, с каким неприкрытым презрением на него смотрит Джон.

Зато Розерри и ее любимица могли преспокойно обниматься и делиться впечатлениями. Мария светилась от радости, украдкой взглянув на Джорджа, который полностью разделял ее чувства, это был тот краткий миг счастья, пришедший на смену бесконечным переживаниям и огорчениям — ее маленькая лодочка достигла спокойных вод, причалив у гавани. Тетя рассказала, что после отъезда Марии, в Ковен-Лейс начался такой беспорядок, что Джону пришлось нанять экономку, да еще кого (Розерри неодобрительно скривилась от выбора старшего родственника, будто вкусила кислых яблок в придачу с недозревшим лимоном) — миссис Ридс. Эта дамочка после возвращения и двух связных слов сказать не могла, поистине, бывают же недалекие женщины, но разумная невестка догадалась, что произошел скандал и сварливую экономку просто выпроводили прочь. Мария улыбнулась, вспоминая тот первый день ее настоящей свободы, и каким образом миссис Ридс уехала из пастората.

— Не представляю, что нашел в этой недалекой женщине твой отец, но теперь она держит всех рабочих в узде, да и самого хозяина тоже.

Мария подумала, что очень счастлива оказаться вне дома и скоро полноправно сможет назваться хозяйкой и уж экономку подберет справедливую и добрую, впрочем, у нее есть прекрасная свекровь, которая поможет в выборе правильной женщины. Джордж не будет таким деспотом, как ее собственный отец, потому что происходит из благородного и достопочтенного рода, его мягкая натура и пылкую сердце, разве сможет оно причинить боль своей любимой?

Когда, наконец, приветствия родственников завершились, когда два брата — Стивен и Фрай — пожали друг другу руки и расселись по местам, довольный виконт, что прежде спокойно наблюдал за встречей огромного семейства, скромно заметил:

— Я рад собрать вас всех вместе, дамы и господа. Поистине, у нас сегодня праздничный обед — праздник в честь помолвки двух голубков, а завтра два моих сына упорхнут из семейного гнезда, а ради улыбки мисс Уэнсли я готов буду перевернуть любые горы.

Тем временем, дворецкий доложил о прибытии семейства Уорвиков, которые тоже были приглашены на торжество. Мария имела несколько минут отсрочки, когда смогла покраснеть и замяться, она не была столь избалована, и любое проявление чувств к ней вызывало смущение и безграничную благодарность. Но Джордж Батлер, сидевший рядышком легко коснулся ее руки и подарил будущей жене искреннюю улыбку, тем самым подтвердив слова отца.

— Вижу, ты постарался на славу, Фортрайд, — опустив все титулы и обращения, довольно произнес Эдвард, наблюдая за счастливой племянницей.

— Но я же не для галочки был избран «гонцом с хорошей новостью», я постарался ради счастья моего семейства, в этом меня нельзя упрекнуть, я всегда стараюсь для домочадцев и друзей.

Джон и Роджер с затаенной опаской слушали речи среднего брата, считавшегося наглецом, а виконта — человеком важным, к которому нельзя обращаться без благоговейного трепета. Потому что, они привыкли поклоняться родовитым дворянам, оббивая их пороги в надежде на благосклонность, но Эдвард никогда не считался с мнением общества, и шел всем наперекор. Когда вельможа собственной персоной заявился в Ковен-Лейс, он прежде начал расхваливать всех представителей рода Уэнсли, как людей добропорядочных, но Эдвард занимал в его рассказах видное место. А еще намерение последнего сделаться мэром Дарквудса и Престона побудило Роджера осмелиться открыто помириться с братом, пренебрегая мнением Джона, вдруг влияние Эдварда поможет Роди добиться желаемой должности декана.

Семья Уорвиков дополнила кружок собравшихся и привнесла новые разговоры, Кэтрин немедля, сверкнув взглядом в сторону Эндрю, подсела к Марии и миссис Уэнсли и заговорила с обеими, ее матушка вовсю расхваливала ее светлость, а батюшка кланялся перед виконтом. Джон и Роджер также подсели поближе к его светлости, Эдвард держался друга, который не переставал о нем говорить, младшие Батлеры взялись разговаривать с дамами, ну а Стивен и Фрай отошли от общего кружка, слугам оставалось дожидаться, когда же господа прикажут вносить подносы.