Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - [30]

Таким образом, план, ошибочный уже с самого начала, продолжал громоздить сбои, и сосредоточившиеся вокруг Меца и Страсбурга войска испытывали острую нехватку не только личного состава, но и страдали от отсутствия войскового подвоза. Проблема заключалась не в отсутствии резервов, а в принятых для их распределения мерах. В отчете Лебёфа от 8 июля приведены отдельные причины. Сложности заключались в отсутствии необходимого транспорта и организации интендантской службы. Не хватало лошадей, да и вообще транспортных средств. Значительная часть транспортных средств оказалась непригодной для перевозок, и командующим корпусами приходилось довольствоваться закупками самого необходимого на местах. Медицинские склады разместили в централизованном порядке в Hotel des Invalides, и уже вскоре после начала кампании удалось организовать для фронтовых частей кареты скорой помощи. Снаряжение для палаточных лагерей ограничивалось крохотными палатками, рассчитанными на двоих, но и их не хватало. Не хватало полевых кухонь, посуды. Отсутствовали финансовые средства для выплаты жалованья. Не хватало топографических карт, за исключением карт Германии и крупномасштабных карт-схем. «Все дороги ведут к Рейну», – как отшучивались оптимисты. Приходилось заимствовать карты в близлежащих школах и гражданских государственных учреждениях. Короче говоря, интендантская служба расписалась в своей полнейшей несостоятельности.

Но самым болезненным явлением стала нехватка провианта. Довоенные данные о поступлении на склады в Меце и Страсбурге запасов продовольствия оказались просто фикцией, несмотря на полные оптимизма отчеты, предоставленные в военное министерство. Начальник интендантской службы телеграфировал из Меца 20 июля: «В Меце нет ни сахара, ни кофе, ни риса, ни воды, ни соли, ни жиров, ни хлеба». В донесениях Дюкро из Страсбурга говорилось то же самое. Запасы в Шалоне было невозможно развезти вследствие заторов на железных дорогах, и когда офицеры-интенданты попытались приобрести продовольствие на местах, вскоре убедились, что из-за коллапса железнодорожной системы оборвались контакты местных подрядчиков с их источниками поставок. Войскам оставалось рассчитывать на собственные ресурсы, и, исчерпав щедрое гостеприимство жителей Эльзаса и Лотарингии, они перешли к открытым грабежам. И без того низкая дисциплина французской армии стремительно падала. Жители Фрёшвийера в районе, где Мак-Магон сосредоточил свои силы, с удивлением взирали на расхристанных, униженных и не скрывавших презрения к своим офицерам солдат, и это в считавшихся лучшими во французской армии полках. «Все делали что им заблагорассудится, – вспоминал приходской священник из Фрёшвийера, – солдаты расхаживали, где хотели, вне своих частей, возвращаясь туда тоже когда заблагорассудится». Когда таким солдатам, как эти, было позволено самим заботиться о пропитании, они быстро превратились в банды мародеров, подобные тем, которые терроризировали мирное население Европы во время Тридцатилетней войны. При условии надлежащего командования они вполне могли одерживать героические победы, но при отсутствии такового были изначально обречены на поражение.

И все же сосредоточение сил, согласно плану, на границе от Люксембурга до Швейцарии было под временным командованием Базена осуществлено, пока Наполеон и Ле-бёф добирались до границы из Парижа. К 18 июля, спустя четыре дня после объявления мобилизации, части четырех корпусов расположились у Меца. 4-й корпус Ладмиро контролировал Мозель в Тьонвиле силами выдвинутой к Сверку дивизии, Фроссар с 2-м корпусом находился на границе у Саарбрюккена, дислоцировавшись в Сент-Авольде вместе с 3-м корпусом Базена у себя в тылу, непосредственно в Меце. В Страсбурге 1-й корпус находился в стадии формирования под временным командованием Дюкро до прибытия Мак-Магона из Алжира, а между ним и левым флангом армии у Саргемина и Битша метался 5-й корпус Фейи. Бурбаки формировал гвардию в Нанси, а 7-й корпус Феликса Дуэ подтягивался к Бельфору с юга для осуществления контроля над верховьями Рейна.

Лотарингия и Рейнланд-Пфальц

Сосредоточение представляло собой обычный кордон прикрытия границы в ходе продолжавшегося сосредоточения сил, и 20 июля Базен высказал мнение о том, что до завершения сосредоточения всякие операции нежелательны. Кавалерийские патрули курсировали вдоль границы, атаковали таможенные посты и время от времени обменивались выстрелами с уланами противника, но их активность была ограничена указанием Базена: «Наша разведка не должна быть агрессивной». У них не было ни карт, ни медикаментов, прибывавшие с другой стороны границы говорили о сосредоточении крупных сил немцев на берегах Лаутера (Лотера) и Саара, однако робость французских кавалерийских патрулей неблагоприятно контрастировала со смелостью немцев. Немецкие пограничные части, не обнаружив французов у себя, высылали патрули на их поиски: не эскадронами в полном составе, как французы, а небольшими группами – один офицер и два-три солдата. Они приводили в негодность телеграфные линии, совершали рейды на железные дороги, закладывая основу того боевого духа, который всегда был присущ германским кавалеристам. Приключения молодого графа Цеппелина, который силами крохотного патруля сумел на 8 миль углубиться на территорию Эльзаса и вдобавок явился в местную харчевню отужинать, служили образцом дерзости, немало удивившей французов, которые, однако, предпочли не подражать графу.