Франко. Краткая биография - [15]

Франко также с энтузиазмом воспринял антифеминистские настроения, исповедуемые частью офицеров, которые — как и он — стремились убежать от всего, что напоминало об их эмоциональной зависимости от матерей. Подобное поведение отнюдь не было необычным в те времена среди молодых солдат, склонных к фашистскому мировоззрению. В своем признанном классическим труде о германском фашизме «Мужские фантазии» Клаус Тевеляйт анализирует более двухсот пятидесяти рассказов и воспоминаний, написанных после Первой мировой войны членами так называемых Freikorps (добровольческих отрядов), многие из которых впоследствии вольются в ударные части Гитлера. Он рассматривает целый ряд тем, которые фигурируют и в киносценарии «Мы», в том числе и ярко выраженную тенденцию идеализировать матерей и морально уничтожать отцов. Бывает, что уничтожают также и матерей, и тогда, как в фильме, предметом желаний становится идеализированная сестра. Из этого Тевеляйт делает вывод, что этими людьми руководит не столько эдипов комплекс, сколько стремление избежать связи с их матерями, в которых «защитница и жертва объединены в одном лице». Подобно их сыновьям, даже эти идеализированные матери страдают раздвоением. Внешне «любящие и заботливые заступницы», они оказываются «железными матерями», которые и глазом не моргнут при известии о смерти своих сыновей, хотя они многим пожертвовали, чтобы их вырастить.

Какими бы ни были внутренние психологические мотивации Франко, действуя по приказу начальства, выполняя, по его мнению, историческую миссию, он проявил себя поразительно эффективным солдатом. Видимо, прав Эрих Фромм, утверждая, что «авторитарные характеры любят ситуации, в которых свобода действий ограничена, любят подчиняться судьбе. Солдат с удовольствием подчиняется прихоти или воле командира». Кроме того, как замечает Норман Диксон, армия является «чрезвычайно благоприятной средой для людей с недостаточным внутренним самоконтролем». На них армейская служба действует в высшей степени успокаивающе, поскольку заменяет непрогнозируемые случайности жизни определенными штампами, а «тревога перед пугающей неопределенностью сведена до минимума». Действительно похоже, что Франко с облегчением перекладывал личную ответственность на своих командиров. И, став политическим лидером, он по-прежнему не любил оказываться в положении, когда его можно было бы обвинить за собственные действия и поступки. Он просто убедил себя, что действует по указаниям высшей власти — Бога.

Отупляющая обстановка и условия действующей армии превратили некоторые психологические тенденции в характере Франко в необратимые черты его натуры. Оторванный от континентальной Испании и ядра испанской армии, равнодушный к культуре страны, в которой он воевал, и не любивший контактировать с окружающими, Франко не мог найти ничего, что умерило бы его склонность к жестокости, эмоциональному уединению и фантастическим мечтаниям. И хотя все эти устремления вряд ли являлись очень уж оригинальными, то, каким образом они смешивались с подсознательными желаниями Франко, было чрезвычайно своеобразным. Как и в случае с Гитлером, война превратила в реальность мир юношеских фантазий. Оставив в прошлом неуклюжего мальчика, робкого школьника и посредственного кадета, Франко решительно смотрел в славное будущее. Но все же, хотя мысли его витали в облаках, ногами он твердо стоял на земле.

Глава 2 СТАНОВЛЕНИЕ ГЕРОЯ Африка: 1910–1931

Годы, проведенные в Африке, продолжают жить во мне с невыразимой силой. Там зародилась возможность вернуть Испании ее былое величие. Там были заложены идеалы, которые сейчас спасают нас. Без Африки едва ли я смог бы постичь самого себя и раскрыться до конца перед моими товарищами по оружию.

Франсиско Франко

Девятнадцатилетний Франко получил звание младшего лейтенанта в июне 1912 года, это было единственное звание, которое он получил просто за прохождение службы. Прибыв в Марокко, молодой офицер принял участие в рутинных военных операциях, имевших целью установить оборонительные связи между крупными городами. Вскоре он подал заявление о переводе его в части местной полиции — так называемые «регуларес», незадолго до этого созданные Дамасо Беренгером, которые состояли из свирепых мавританских наемников. «Регуларес» предоставят молодому офицеру массу возможностей для героических подвигов и быстрого продвижения по службе. Оказалось, что Франко гораздо лучше удается командовать мавританскими, а не испанскими частями. Возможно, что, будучи европейцем, он считал себя выше местных арабов в социальном и интеллектуальном отношении и выступал в роли некой отеческой фигуры, в чем-то подражая сумасбродному дону Николасу.

В декабре 1912 года, получив первое увольнение, Франко провел Рождество в Мелилье, где страстно влюбился в Софию Субиран, дочь полковника Субирана, зятя верховного комиссара Марокко. Пылкие чувства Франко были заведомо обречены на неудачу из-за очевидного превосходства Софии в социальном положении. И, хотя девушка устояла перед его шармом, позже она признается, что ей были очень приятны ухаживания Франсиско, поскольку он к ней «обращался словно к неземному существу». С б января по 5 июня 1913 года Франко писал ей почти ежедневно, иногда даже по четыре-пять открыток в день. Причем ассортимент этих открыток был чрезвычайно своеобразным для молодого солдата, упивающегося своей мужественностью. Он варьировался от фотографий девиц, обнимающих друг друга, до малолеток, застенчиво, но призывно глядящих в камеру. Их нарождающаяся сексуальность угадывалась в скандально выставленных напоказ голых плечиках. Иногда это были более статные величавые дамы, сидящие у лампы с книгой в руках, а также юные девушки, обвивающие руками шею коня или играющие с пушистым котенком. Материнский комплекс Франко проявился в серии открыток, где, например, молодая женщина нежно смотрит на нечто, покоящееся у нее на руках и долженствующее изображать ее дитя. Эта странная подборка открыток, скорее подходящая переписке юной романтичной девушки с подружкой, чем бравого солдата со своей возлюбленной, была полна высокопарных заверений в неизменной преданности, изложенных аккуратным, четким почерком. Жесткий, правильный и последовательный Франко лишь мимолетно касается в них тягот и ужасов службы в зоне боевых действий. Кажется, 9 марта, явно не удовлетворенный неким ответом Софии, Франко пишет ей: «Еl que espera desespera, Sofia, у yo espero» («Ожидающий теряет надежду, София, но я жду»). 5 июня он вынужден признать, что «Вы все еще не любите меня», но снисходительно добавляет при этом, «хотя я полагаю, что Вы сами заблуждаетесь». Самоуверенность, с которой Франко не приемлет сдержанность Софии, считая такое отношение к нему глупым и абсурдным, ясно указывает на то, что его способность к трезвой самооценке уже серьезно поколеблена.