Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль - [42]

Сталин в течение всей войны не отказывался от своего общеизвестного недоверия по отношению к капиталистическим державам и страха, что советские дивизии будут использоваться как пушечное мясо. На два важных для него вопроса — открытие второго фронта и послевоенное устройство в Европе — он не получил удовлетворительного ответа. В этих условиях было бы глупо с его стороны не подписать официальный документ Большой коалиции союзников, заявление 26 «объединенных наций» от 1 января 1942 года в Вашингтоне, в котором эти нации признавали принципы Атлантической хартии, обязывающие их к совместной помощи против членов пакта трех держав и их сторонников, и клятвенно обещали отказаться от любого сепаратного перемирия и условного мира. К этому заявлению, зародышу Организации Объединенных Наций, за время войны примкнула еще 21 нация. Правда, Сталин уже в сентябре 1941 года оставил путь к отступлению открытым, когда велел передать советскому послу в Лондоне, что практическое применение этих принципов зависит от обстоятельств, потребностей и особенностей каждой нации. Для мира и американской, не лишенной иллюзий общественности, которая прежде всего не знали ни оговорок Черчилля, ни намерений Сталина, могло показаться, будто Большая коалиция во имя общих целей в борьбе против агрессивных государств состоялась. Рузвельт мог сказать себе, что он не участвовал в спровоцированных позорных конфликтах по конкретным вопросам и в тайных двусторонних договорах между союзниками, которые когда-то так не нравились Вильсону. Он надеялся, что вступит со Сталиным в переговоры, а сейчас ему нужно было заняться неотложными военными проблемами.

Рузвельт заверил Черчилля, что и американцы будут придерживаться принятого в 1941 году решения, что война в Европе и против Германии является первоочередной задачей, и что война в Тихом океане и с Японией будет носить затяжной характер, пока не будет разбита Германия. В политическом аспекте соотношение сил противоборствующих сторон глобально не изменилось: Германия является в любом отношении наиболее опасным противником. В случае победы над Гитлером Япония будет вынуждена признать свое поражение, но победа над Японией, наоборот, никакого существенного воздействия не оказала бы. Япония, кроме того, в настоящее время находится дипломатически в лучшей ситуации, так как Советский Союз Японии войну не объявлял, в то время как действия Советского Союза, США и Великобритании против Германии смогут оказаться тесно связанными друг с другом. Тесное пространство для судоходства и огромные расстояния в Тихом океане и без того не позволяют проводить там крупномасштабные наступательные операции. Это основное решение относилось ко всему периоду войны, хотя из-за японских успехов до середины 1942 года было задействовано значительно больше американских войск, кораблей и военного снаряжения в Тихом океане, чем было ранее запланировано.

Кроме того, Рузвельт был убежден, что западные державы летом 1942 года должны будут помочь Советскому Союзу «по той простой причине, что русские армии наносят больший урон в живой силе и военной технике странам оси, чем другие 25 «объединенных наций» вместе взятые». Больше всего ущемленные от этого решения почувствовали себя, и не без основания, китайские гоминдановцы и Чан Кайши, который после вступления США в войну против Японии рассчитывал на более масштабную помощь, чем она была в действительности.

Зато проблема, где и когда должны будут начать боевые действия наземные войска англосаксов, вызывала бурные дискуссии между Вашингтоном и Лондоном с большой оглядкой на отношения с Москвой. Черчилль, которого мучили воспоминания первой мировой войны, смог, несмотря на сопротивление американских генштабистов, до середины 1942 года убедить, наконец, Рузвельта в том, что высадка на французском побережье в 1942 году закончилась бы военным поражением, и нужно попытаться путем высадки в Северной Африке атаковать крепость Европы с юга.

Этой уступкой Рузвельта Черчиллю, конечно, одновременно потерял силу план президента выторговать у Сталина послевоенные территориальные притязания в обмен на скорое открытие второго фронта. На долю Черчилля выпала неприятная задача вместе с чрезвычайным послом Гарриманом лично сообщить разочарованному Сталину это решение в августе 1942 года в Москве. Холодная обстановка этой встречи начала только разряжаться, когда Черчилль нарисовал перед Сталиным впечатляющую картину ожидаемых разрушений, причиненных налетами союзной авиации на Германию стратегических последствий высадки в Северной Африке. Гарриман сухо доложил Рузвельту: «Оба вскоре разрушили все значительные промышленные города Германии».

Однако Сталин сохранял сдержанность. Ни успешная высадка в Северной Африке и поражение немецкого корпуса Роммеля, ни битва под Сталинградом, которая в конце 1942 и начале 1943 года стала переломным пунктом войны в Европе, не могли преодолеть недоверие Сталина. Три раза он отклонял предложение Рузвельта о личной встрече Большой тройки, почему Черчилль и Рузвельт встретились снова одни в январе 1943 года в Касабланке для дальнейшего стратегического общего планирования и в последний день представили прессе для публикации во всем мире формулировки «безоговорочной капитуляции» Германии, Италии и Японии, так как будущий мир во всем мире мог быть обеспечен только путем полного уничтожения немецкого, японского и итальянского военного потенциала и господствовавшего в этих странах мировоззрения. Хотя главным адресатом этого заявления были враждебные государства, его авторы сочли нужным еще раз заверить Сталина, что западные державы ни в коем случае не станут заключать с Гитлером никакого договора. Но вопрос второго фронта осложнял по-прежнему отношения между союзниками. Когда Сталин в начале июня 1943 года был информирован о решении англосаксов начать наступление против Италии и сдвинуть срок для пересечения канала на 1944 год, отношения достигли низшей точки за период войны. Окончательно спорный пункт о втором фронте был закреплен документально только во время совместной встречи Большой тройки на начавшейся в ноябре 1943 года конференции в Тегеране, когда запланированное наступление летом 1944 года совпало с наступлением Советской Армии.