Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - [254]

Самый активный среди них — Уэнделл Уилки. Кандидат на выборах 1944 года не захотел уйти в тень после поражения. Поездки по свету, печатные работы, призывы к созданию сильной послевоенной глобальной организации, вдохновенные речи в защиту негров и других меньшинств, двусторонние обличения республиканцев конгресса и администрации Рузвельта привлекали к нему общественное внимание. Но к 1944 году он политик без партии. Его все еще проклинали республиканцы конгресса, он никогда не занимался созданием первичных организаций республиканцев, а организационная база, которую ему все-таки удалось создать, распалась за годы войны.

Уилки все еще производил сильное впечатление: крупный, плотного телосложения, густая грива волос, энергичная речь и резкие выпады против соперников. Но в его выступления уже закрадывались нотки отчаяния и разочарования. Он обличал реакционеров, консерваторов, фанатиков своей партии с еще большим ожесточением, чем расистов и реакционеров в стане демократов. Прозванный промышленниками «ведущим неблагодарным политиком Америки» по отношению к тем, кто помогал ему на выборах 1940 года, он с возмущением говорил в ответ:

— Не знаю, собираетесь вы поддерживать меня или нет, — мне наплевать. Во всяком случае, вы свора политических кредиторов.

Он требовал от республиканцев, чтобы они либо приняли его таким, каков он есть, либо оставили, — и многие ушли от него. Он говорил правду о режиме демократов (единоличное правление, стремление увековечить свое пребывание у власти), но его критике президентских демократов недоставало остроты и ярости.

В отличие от кратковременного участия на последнем этапе выборной кампании четыре года назад в 1944 году Уилки надеялся продемонстрировать свою популярность в ходе первичных выборов. Одержал скромную победу в Нью-Хэмпшире и затем окунулся в избирательную кампанию в Висконсине. Рассчитывал, что, если ему повезет в этом штате Среднего Запада, населенном американцами немецкого происхождения и подверженном изоляционистским традициям, он достигнет важного рубежа. Ежедневно в ходе изнурительной кампании в городах и округах Висконсина он обличал перед большими толпами избирателей своих врагов — «Чикаго трибюн», регламентацию жизни по нормам «нового курса», приспособленцев и соперников на выборах в своей партии. Его деятельность напоминала боксирование с воздухом — в этом штате никто из кандидатов на пост президента не соперничал с Уилки. Но его помощники надеялись на избрание делегатами на съезд республиканской партии от этого штата явного большинства своих сторонников, если не всех.

Итог первичных выборов в штате достаточно красноречив: Уилки не добился избрания ни одного своего кандидата. Его ведущая кандидатура оказалась четвертой по числу набранных голосов, уступив кандидатам Дьюи, Макартура и Гаролда Стассена. Ошеломленный и поверженный в уныние, Уилки заявил, что выбывает из предвыборной гонки. Надеется на помощь Среднего Запада, колыбели моральных устоев, в формировании нового руководства, сказал он толпе удивленных слушателей.

— Возможно, совесть Америки уснула и народ не готов к жертвам. Мне больно сознавать, сколько потребуется сделать моей партии, чтобы стать достойной своих традиций...

Рузвельт, знакомясь с результатами первичных выборов, испытывал смешанные чувства. Восхищался в определенной степени своим старым соперником, но и видел основания для беспокойства в связи с успехами двух других кандидатов предвыборной гонки.

Наиболее заметного из них, Дугласа Макартура, Рузвельт знал давно: однажды начальник штаба, ныне он стал подчиненным главнокомандующего. Президент больше не считал Макартура, как Хью Лонга десять лет назад, наиболее опасным соперником, но игнорировать генерала не мог. Макартур оставался любимцем республиканцев конгресса и прессы Херста — Маккормика — Паттерсона, с их приверженностью стратегии «приоритет Тихоокеанского региона», неоизоляционистскими тенденциями и враждебными «новому курсу» настроениями. Держась в стороне от общественной жизни, генерал давал понять в частном порядке, что готов участвовать в выборах. После того как к Макартуру проявил определенный интерес Ванденберг, генерал написал ему эмоциональное письмо, поведав, что хотел бы о многом рассказать Ванденбергу, «но мешают обстоятельства»; просил «мудрого покровительства» сенатора. Ободренная и воодушевленная поведением генерала, небольшая группа консервативных республиканцев, в том числе Ванденберг, издатель Фрэнк Ганнет, генерал Роберт Е. Вуд из Чикаго, бывший глава организации «Америка прежде всего», стали потихоньку подогревать амбиции Макартура. Генерал высказался определенно: он примет выдвижение кандидатом на выборах только по официальному приглашению; в противном случае останется в стороне от предвыборной борьбы и будет поддерживать контакты с республиканцами через посредников.

Аналитики в Белом доме внимательно следили за предвыборной гонкой. Очевидно, что в случае выдвижения кандидатом от республиканской партии Макартур станет рекламировать стратегию «приоритет Тихоокеанского региона». Возможно, обрушит на президента обвинения в недостаточной подготовке страны к войне, неоправданной сдаче Филиппин и пренебрежении к военным поставкам на театр войны в юго-западной части Тихого океана. Генерал неоднократно адресовал жалобы подобного рода в Пентагон и Белый дом. Его обращения, отраженные в документах, послужили бы осенью хорошим материалом для избирательной кампании. Но в секретных папках помощников президента по морским делам в Белом доме хранилась также расшифровка стенограммы беседы Макартура с командованием флота за день до Пёрл-Харбора. В ходе беседы генерал выразил уверенность, что сможет защитить архипелаг Гонолулу в целом. Выразил мнение, что гарантией безопасности является «неспособность противника атаковать наши острова с воздуха». Это тоже послужило бы хорошим материалом для избирательной кампании.