Французы на Северном полюсе - [25]

Де Амбрие был слишком хорошо воспитан, чтобы выказать Вальтеру свою неприязнь. Он произнес в ответ несколько банальных фраз и хотел откланяться, сославшись на дела.

— О, мы не хотели бы вам мешать, — промолвил Вальтер, — тем более что вы затеяли поистине грандиозное дело.

— Стараюсь как могу проложить себе путь, — ответил де Амбрие.

— Но ведь такое не всякому по плечу.

— Вы сомневаетесь в успехе дела?

— Напротив. Но я смущен.

— Почему?

— Ведь тогда мне придется воспользоваться плодами вашего титанического труда, чтобы продвинуться следом за вами к северу.

— Ах, вот оно что!.. Понимаю. Что же, на здоровье. Своих следов я ни от кого не прячу!

— Но, господин капитан, с моей стороны было бы в высшей степени несправедливо не предложить вам вознаграждение.

— Убытка я не несу и, следовательно, не претендую на вознаграждение.

— Извините, господин капитан, может быть, я не так выразился из-за плохого знания французского.

— Чего же, собственно, вы хотите?

— Хочу предложить вам…

— Мне? Что же именно?

— Своих матросов, в помощь вашим. Я не смею воспользоваться плодами ваших трудов, не приняв в них участия.

— Вы хотите, чтобы ваши люди работали вместе с моими?.. Но это невозможно!

— Почему же? Мы будем следить, чтобы они вам повиновались.

— Нет, нет. Здесь все должны делать только французы.

— Но послушайте. Ведь нам придется идти следом за вами.

— Пожалуйста.

— Еще одно слово, капитан! Вообразите, что этот канал сделан немцами! Стали бы вы им пользоваться?

— Ни за что!

ГЛАВА 2

Французские матросы возмущены. — Немецкая бесцеремонность. — Военная хитрость. — Понижение температуры. — Приметы ранней зимы. — Обморожение. — Экскурсия.

Капитан и офицеры «Галлии» не могли нахвалиться своим экипажем. Матросы безропотно преодолевали все трудности. А между тем дело, которым пришлось заниматься, было для них ново и непривычно. Они не совсем понимали конечную цель своего труда, но, не щадя сил, старались продвинуться еще хоть на несколько метров к северу, к неведомой географической точке где-то там, среди льдов.

Зачем? А кто его знает! Капитан приказал — значит, надо. Вся команда обожала де Амбрие и готова была идти за ним в огонь и в воду.

А тут еще немцы, пруссаки… Таращатся… Следят за каждым шагом… Как же тут не показать себя?

Но однажды утром матросы увидели, что в канал, проложенный их руками, входит немецкий корабль!

Только дисциплина заставила французских моряков сдержать охватившую их ярость.

— Гром и молния! — вскричал Плюмован. — Чужими руками жар загребают!

— Не жар, а лед, — возразил другой матрос, тоже парижанин, — но от этого не легче.

— Pécaïre! — буквально зарычал Дюма. — Одно слово, капитан, — и я всех их перестреляю…

— Caraï! — крикнули баски. — На абордаж!..

— На абордаж!.. Это дело! — вторили им нормандцы.

— Maler d’ouá! На абордаж! — твердили бретонцы.

— Тихо вы, там! — спокойно одернул их Геник. — Не суйтесь, когда не просят!

— Как же такое терпеть, боцман? — разом заговорили матросы.

— Тошно смотреть даже через солнечные очки!

— Сказано, не шутите! Капитан так этого не оставит! Он знает, что делает!

— Ну, если так… Оно конечно… Капитан знает…

Одного упоминания о капитане было достаточно, чтобы волнение улеглось.

К двенадцатому августа, после множества удач и неудач, канал уже достиг тысячи шестисот метров в длину. Чем ближе клонилось к горизонту солнце, тем становилось холоднее, но путь, проложенный с таким трудом, пока еще не сковало льдом. И «Германия» не упустила случая приблизиться к французскому кораблю на полторы тысячи метров, нисколько не заботясь об этике. Немцы не зря торопились: тринадцатого августа мороз усилился, и южный выход из канала замерз.

Но в середине льда не было, и капитан Вальтер решил двигаться за французами следом, благословляя свою счастливую звезду и надеясь на успех.

В тот день, когда обратного пути у «Германии» уже не было, де Амбрие, видимо, не без умысла, неожиданно изменил способ производства работ.

Из опасения истратить весь динамит или же по другой причине он запретил дробить лед динамитом, у правого берега канала велел соорудить временный док, ввести в него «Галлию», а отпиленные глыбы толкать назад, мимо корабля. Таким образом, позади «Галлии» образовался ледяной затор.

Немцы были удивлены, но не решились спросить, почему соперники больше не используют динамит.

Они простояли двенадцать часов, а тем временем французские моряки успели протолкнуть восемь глыб, каждая метров по пятнадцати. За ночь глыбы смерзлись, встав стеной между «Галлией» и «Германией». Разрушить эту преграду капитан Вальтер не мог, не имея таких приспособлений, как у конкурентов.

Задумано было ловко, не придерешься. В данном случае де Амбрие волен был действовать по собственному усмотрению.

Из-за своей бесцеремонности немцы оказались в ловушке. Нечего было и думать выбраться из канала до оттепели. С «Германии» доносились проклятия и отборная зарейнская ругань. Зато экипаж «Галлии» ликовал.

— Попались, головастые! — кричал Плюмован.

— Сидите теперь тут до второго пришествия! — гремел эльзасец.

— Здорово придумано! Верно, парижанин? — спросил Ник.

— Еще бы! Первый сорт!