Французский поцелуй - [58]

Терри, благодарный отцу за оказанное доверие, набросился на Криса.

— Ты что, — ворчал он, — не хочешь учиться охотиться? — Крис бросил на него враждебный взгляд, но тот не отставал: — Что с тобой такое, в самом деле?

— Оставь меня в покое, понял?

— Нет, не понял, и не дергайся так! Кто, кроме меня, может защитить тебя перед отцом? И что ты вечно нарываешься? Если бы не Рождество, он тебе точно сейчас по шее врезал. Но если ты не уймешься и будешь продолжать в том же духе, то Рождество или не Рождество, но ты получишь свои девять горячих. — Малькольм Хэй, который сам вырос на березовой каше, свято верил, что телесное наказание воспитывает характер.

— Он драл меня и прежде, — сказал Крис. — Выдерет и еще, дорого не запросит.

— И почему ты вечно надираешься? Как будто нарочно!

— Ты его сын, — сказал Крис. — А я, наверно, чей-то еще.

— Ты что, спятил? Как это такое может быть? Прямо не знаю, что я всегда заступаюсь за тебя.

— Так уж и заступаешься! Ты и сейчас пытаешься заставить меня верить в то, во что веришь сам. Ты весь в отца, вот он и любит тебя так.

— Он любит нас обоих, — возразил Терри. — А попадает тебе больше потому, что ты вечно пытаешься доказать, что ты не такой, как он.

— Я не знаю, любит ли он меня или нет, — сказал Крис, — но что он ко мне плохо относится, — это точно. Я не таков, каким он хотел бы меня видеть. Может, это и плохо, но я не нуждаюсь в его одобрении.

— Ты не прав, паря, — сказал Терри, когда Крис двинулся вглубь леса. — Только ты слишком упрям, чтобы признать это.

Конечно, оленя нашел Крис. Это был рослый, матерый самец. Они находились с подветренной стороны, в куртинке густых сосен — прекрасное укрытие. Терри был вне себя от волнения. Свалить такого красавца — это же просто мечта!

— Стреляй, — зашипел он брату. — Давай, стреляй скорее!

Крис не пошевелился, только стоял и смотрел на оленя. Он что-то пробормотал про себя, но Терри не расслышал. Что-то насчет того, какой он красивый.

— Ну, если ты не будешь, тогда я, — сказал Терри, прицеливаясь.

— Нет, здесь тебе не игра в Лабиринт, и здесь тебе не выиграть! — Крис так ударил ногой по ружью, что оно ударилось стволом о дерево, сбив прицел.

— Ах ты, сволочь! — шипел Терри. — Посмотри, что ты наделал. Скажу отцу, он тебя убьет!

И тут Терри увидел отца, который тоже заметил оленя и осторожно приближался к нему сквозь лес. Заметил ли он и сыновей тоже?

Терри отбросил в сторону свое ружье и схватился левой рукой за ствол ружья Криса.

— Нет! — запротестовал тот. — Я тебе не позволю...

Но Терри знал, что делает, и он был сильнее. Он стал двигать ствол ружья Криса, преодолевая сопротивление, пока не наставил его на бок оленя, который, ничего не подозревая, пасся себе спокойно в десяти шагах от братьев. Потом Терри протянул и правую руку и, продев указательный палец туда, где был курок, надавил на него. Палец его при этом лежал поверх пальца Криса.

Выстрел прогремел, как гром среди ясного неба. С сосен посыпался иней. Олень шарахнулся в сторону, словно поскользнувшись на обледенелом снегу, а потом опустился на землю: ноги будто подломились под ним. Весь бок его был в крови, и он вертел головой во все стороны, возможно, пытаясь определить источник боли. А потом завалился на бок.

Малькольм Хэй подбежал к ним. Он увидал, что Крис стоит, держа в руках ружье, в то время как ружье Терри валяется на земле.

— Ну ты молодец! — закричал он, громко хлопнув Криса по плечу. — Вот так подарок к Рождеству!

Посмотрев на брата, Терри недоумевал, почему он не радуется вместе со всеми? И затем почувствовал злость. Я тебя спас, неблагодарная свинья, а ты вместо благодарности смотришь на меня, как на злейшего врага, да еще и ревешь, как девчонка!

Но не тогда Терри замкнул свое сердце от Криса. Это произошло несколько недель спустя, когда тот бросил ему в лицо его подарок. И тогда Терри поклялся себе, что зарекается навеки чувствовать, что у него есть долг по отношению к кому-либо. Привязанность — проявление слабости, а Терри не хотел быть слабаком.

«Действуй всегда с позиции силы, — услышал он вновь слова отца, — и мир будет твоим».

Их группу забросили на вертолете в район неподалеку от Ан Лока. Командует группой капитан Клэр, Терри выполняет обязанности его заместителя. Все одеты в мешковатые черные кхмерские штаны и рубахи. Всего в трех милях от них — Камбоджийская граница. Они сидят, согнувшись, в темноте, а вихрь от винтов поднимающегося вверх вертолета бросает им в лицо пыль и грязь.

Двое угрюмолицых кхмеров, которых в отряде окрестили Доннер и Блитцен, ведут их через рисовые поля и мангровые заросли заболоченных джунглей. Нечто, похожее на гром, заставляет их остановиться, задрав головы. В темном небе проплывают красные огоньки, как посланцы неземной цивилизации. Через несколько мгновений земля содрогается и западный горизонт вскидывается вверх сполохами пламени, так, что глазам больно смотреть.

— Что за дьявольщина? — слышится чей-то шепот.

Капитан Клэр ничего не отвечает, а Терри, сообразив, в какой район сброшены бомбы, недоумевает, что эти Б-52, спятили что ли, проводя бомбометания в нейтральной Камбодже?