Французский поцелуй - [179]

Он прошел сквозь сверкающий золотом и багрянцем зал в вестибюль, чтобы позвонить Диане, но на сей раз ему не повезло. Вернувшись к столику, продолжил разговор:

— Серьезно, что с тобой? Ты совсем ничего не ешь.

— Ты тоже.

— У меня есть оправдание: все болит, как у восьмидесятилетнего старика, и один бог знает, как эти боли сказываются на пищеварении. Ну а ты, что скажешь?

Сутан помешала свой кофе. Понаблюдав, как ложечка вращается в чашке, рассекая черную жидкость, она промолвила:

— Прошлой ночью в постели я выкрикнула имя Терри.

— Да? Ну и что из этого?

— В этот момент я была с Крисом.

— А-а.

Она облизала ложку, положила ее на блюдечко.

— Ну, какое ты можешь сделать, заявление по этому поводу?

— Э-э, я не знал... То есть, мне как-то не приходило в голову, что вы с ним...

— Ну а теперь, когда знаешь?

— Интересно, каково это спать с двумя братьями?

Сутан чуть не швырнула ему в лицо чашку с кофе. Он знал это, но, тем не менее, не шелохнулся. Наконец Сутан ответила:

— Если ты не гомик, то этим ты не сможешь насладиться никогда.

— Братья, сестры... Какая разница? Ты знаешь, что я имел в виду, задавая свой вопрос.

— Знаю. Как не знать? — Она все еще злилась.

— Мне кажется, что этот вопрос вполне естественен. Держу пари, он же пришел в голову Криса, когда ты крикнула: «Терри!» ему прямо в ухо.

— Чепуха! — Но она вспомнила взгляд, который на нее бросил Крис, когда они уходили из отеля, и подумала, что Сив, пожалуй, прав.

Видя выражение ее лица, Сив добавил:

— Я человек посторонний. И поэтому могу позволить себе сказать правду, когда ты задаешь деликатные вопросы. — Он залпом выпил полчашки кофе. — Кстати, ты проявила колоссальную выдержку, когда решила оставить свой кофе в чашке.

— Как это тебе удается заставить людей смеяться, даже когда они на тебя сердятся?

Его улыбка стала еще шире.

— А это одна из штучек, которым научил меня мой старик. Он мне внушал, что умение делать это помогает выжить. Это, да еще как таскать кирпичи, — вот и все, что он знал.

— Крис оставил в Нью-Йорке девушку.

— Да, я знаю.

— Знаешь?

— Только из полицейского досье. Ее зовут Аликс Лэйн. Когда Транг вломился в квартиру Криса, она серьезно пострадала. Знаешь, кто она? — Сутан покачала головой. — Помощник прокурора округа и в нью-йоркском суде обычно выступает государственным обвинителем.

— Он пытался дозвониться до больницы, где она лежит, и поговорить с ней.

— Я полагаю, это ему еще долго не удастся сделать, — сказал Сив.

— Ты имеешь в виду, что она очень сильно ранена?

— Весьма. Транг полоснул ей по горлу.

— О Боже? — Ее ложечка звякнула о чашку.

— Да, попала она в передрягу, это верно. — Сив испытующе посмотрел на нее. — Ты что, думаешь Крис вернется к ней из-за того, что она перенесла ради него?

— Сейчас я не могу ни о чем думать, кроме того, что желаю от души, чтобы это дело поскорее кончалось. Чтобы Трангу пришел конец.

— У нас с вами желания совпадают в этом вопросе, леди.

Она обхватила голову руками.

— Но он все жив! И где-то бродит неподалеку. Надо поскорее найти его и через него выйти на Волшебника.

— Послушай, — сказал Сив, — тебе вовсе не обязательно в это дело встревать. Ты можешь хоть сейчас позабыть, что существовал такой человек по имени Транг.

— Ты что, думаешь, что я могу позабыть, что и человек по имени Терри существовал, и что Транг с ним сделал?

— Это не одно и то же.

— Почему я должна не вмешиваться? Потому что я женщина?

— Нет, потому, что ты не работаешь в полиции.

— Не то ты хотел сказать, и прекрасно сам об этом знаешь.

Он заглянул в свою чашку, пытаясь представить Диану, выслеживающую Транга, если Трангу удастся убить его. И не смог.

— Ты права, — признал он. — Конечно, менталитет полицейского тоже имеет к делу некоторое отношение, но, главное, я не думаю, что женщина может иметь достаточно одноколейное сознание и упрямство, чтобы довести до конца утомительную охоту на человека.

— Ты думаешь, что женщина рождает ребеночка или двух, а потом, удовлетворив таким образом материнский инстинкт, сразу же забывает об этом?

Он улыбнулся ее шутке.

— У женщин на уме всегда что-то более важное, чем смерть. Скажем так: Джек Потрошитель просто не мог быть женщиной, — и поставим на этом точку.

— Я выслежу Транга, — сказала Сутан, — и я убью его.

— Только не от моего имени, леди.

Она фыркнула.

— Нужда была морочить себе голову!

Он улыбнулся, и она поняла, что все эти разговоры он затеял, чтобы еще более упрочить ее желание принять участие в охоте. Что он знает о Пор-Шуази и вообще о Париже? Она нужна ему и в качестве приманки, и в качестве гида.

— Что бы ты делал без меня? — полушутя-полусерьезно спросила она.

Он допил свой кофе.

— Отставим в сторону женскую браваду, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты в одиночку выслеживала Транга. Ты это уже пыталась делать и знаешь, что из этого вышло.

Лицо Сутан покраснело от гнева.

— Уж этот подонок Крис! Я ведь ему говорила по секрету.

Сив кивнул.

— Возможно. Но ситуация радикально переменилась. Он сказал мне, беспокоясь о тебе. Он...

— Мне наплевать, каковы были его мотивы, когда он тебе все рассказывал.

— Не верю. Для того, чтобы разжигать в себе нехорошие чувства по этому поводу, надо быть или необычайно глупой, или просто невежественной. А ты — не то и не другое.