Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944 гг. - [66]

.

Партизаны понесли тяжелые потери, но, несмотря на это, часть из них, вместе со своими командирами, смогла отойти и скрыться в лесах. Таким образом, партизанам был нанесен значительный урон, однако общей проблемы постоянно возникающих трудностей в тылу в данной конкретной области это не решило.

Был и еще один сюжет: сразу после операции (в самом конце февраля, предположительно 28-го числа), когда I батальон капитана Бриду возвращался на свои позиции, он был атакован из засады партизанской группой, численность которой составляла, по словам французов, 2000 человек. Естественно, подобная цифра вызывает сомнения. Скорее всего, это была одна из групп, которая прорывалась из кольца окружения и смогла уйти; при выходе они вновь натолкнулись на легионеров. В той засаде французский батальон понес тяжелые потери: 22 убитых и множество раненых. Особенно тяжелым для французов был один факт: среди убитых оказался командир медицинской службы I батальона Флери^{555}.

Так каков итог операции «Марокко» для французского полка? Партизанам удалось ликвидировать командира батальона, а 10-я рота была поставлена на грань уничтожения. Если бы Сево не пошел со своими людьми в самоволку, се бы просто раздавили. Партизаны отошли, понесли большие потери, а их базы и лагеря удалось ликвидировать, однако сразу после операции они устроили засаду, в которой теперь уже I батальон потерял людей, т.е. даже такая масштабная операция не смогла в полной мере обеспечить безопасность тыла, гарантированно ликвидировав советское сопротивление. Эту засаду обычно рассматривают отдельно, однако, по нашему мнению, се стоит брать именно в контексте только что закончившейся операции. Получается, что итог для 638-го полка неоднозначен: были как потери, так и успехи.

Касаясь успехов, можно сказать, что французы все-таки оставили свой след при проведении «Марокко»: так, командир 4-й армии генерал-полковник Готард Хайнрици

26 февраля провел инспекцию, во время которой командир 286-й охранной дивизии генерал-майор Ганс Ошманн рассказал ему о ходе боев и выделил особо роль французов, которые, по его словам, сражались самоотверженно и проявили недюжинное мужество. Подобная лестная характеристика «ушла наверх», и в общей сводке по ОКВ (Верховное командование вермахта) за 27 февраля была обозначена роль французов в подавлении сопротивления «большевистских банд» в тылу германской армии; попасть в подобную сводку в германской армии было очень почетно. В тот же день командир 4-й армии Хайнрици прислал свои личные поздравления всему французского полку, в особенности его «заслуженному и отважному» командиру полковнику Пюо, в знак «верного боевого братства в борьбе за сохранение Европы и ее культуры против азиатского большевизма».

Пюо также был награжден Железным крестом II класса 20 февраля 1944 г.^{556} В представлении к награде говорилось: «Во главе своих легионеров, с 27 января по 28 февраля 1944 г., в большой операции, проведенной в центральной части Восточного фронта, рассеял силы численно превосходивших банд, нанес им тяжелые потери в живой силе и вооружении, уничтожил их лагеря и места расположения, полностью выполнив доверенную ему миссию. Подвергался вражескому обстрелу, разделил все тяготы своих солдат, чем завоевал симпатии своих подчиненных и почтение старших по званию»^{557}.

К концу марта 1944 г. Пюо отбыл во Францию с поездкой, в попытке привлечь больше внимания к легиону и набрать новых добровольцев, которых катастрофически не хватало. Он встретился с главой Центрального комитета ЛФД де Бриноном, а также со многими другими, участвовавшими в создании полка. В Лионе в начале апреля Пюо поучаствовал в открытии мемориальной доски павшим легионерам. В Марселе он держал речь, в которой отметил, что борьба (на фронте) является единственным способом сохранить Францию. 4 апреля французское правительство поставило полковника во главе Почетного легиона, а 14 апреля присвоило ему звание бригадного генерала. Мечта Пюо начала сбываться. Кульминацией спал пышный прием в Зимнем велодроме, 16 апреля, где Пюо, надевший множество своих наград, произнес речь^{558}.

Тем не менее, как пишет историк Форбс, немцев французские назначения не интересовали: будучи прагматиками, они видели как ценность легиона в целом, так и его численность (которая не была равна новому званию Пюо), а значит, они продолжали рассматривать его лишь как полковника. Позже, будучи уже в войсках СС, Пюо получил генеральское звание — оберфюрера СС.

Весна для французов прошла в попытках подавить партизанское движение, разгоравшееся тем сильнее, чем ближе подходил фронт. Разросшаяся за годы партизанская сеть отличалась особой способностью к регенерации: стоило немцам подавить очаг сопротивления в заданном квадрате, как в соседнем начинались те же проблемы. Приближение фронта позволило им привлекать к антипартизанским операциям регулярные армейские части; РККА делала то же самое, забрасывая в тыл, в партизанские отряды, руководящие кадры, диверсантов и новейшее снаряжение.

Был и психологический момент: многие уже не сомневались, к чему клонится война, а значит, определенная часть вчерашних «нейтралов» или даже коллаборационистов, осознавая скорое возвращение советской власти, стали переходить к партизанам. Советское сопротивление усилилось. Теперь это была уже не «война нервов», как в 1942 г., когда партизанские отряды были относительно слабы и малочисленны, по сравнению с регулярными германскими частями. К весне 1944 г. в тылу у немцев сидела настоящая армия, которая мешала проводить операции на фронте и снабжать передовые части.