Французские гастроли - [109]

Следующие мгновения моей жизни превращаются в один нескончаемый фильм ужасов, где «главной темой» солируют крутые американские горки, а «жертвой» ужастика выступаю я. Не успеваю отдышаться от «мёртвой петли», как итальянец вновь лезет «в гору», но в этот раз уже не «петля», а подряд две «бочки» после разгона на спуске. И мне остаётся только молиться, чтоб привязные ремни оказались крепкими и удержали меня в кресле, когда центробежная сила упорно пытается вышвырнуть меня за борт.

А затем вновь набор высоты и начавшаяся «петля» продолжается «полубочкой» превращаясь в «иммельман», но об этом догадываюсь уже после завершения манёвра и пары жадных глотков воздуха. На фоне таких пируэтов «ранверсман» меня как-то даже уже не впечатляет, но пару неприятных моментов в момент разворота тоже пережил. Очень уж неуютно себя чувствуешь, когда самолёт при наборе высоты «горкой» практически теряет скорость и начинает сваливаться на крыло. Пилот-то знает, что так и должно быть, но вот «пассажир»…

Но по сравнению со следующей фигурой «хаммерхед» в исполнении этого чокнутого итальянца, предыдущий «ранверсман» показался мне вообще детской забавой в песочнице. Когда мы практически свечой взмыли в небо, то ожидал от инструктора очередной «петли», но этот сумасшедший «макаронник» продолжал давить «на газ» и не думал никуда отворачивать до тех пор, пока мы практически почти не зависли в воздухе. Вертикально! Хвостом вниз! Практически без скорости. Всё! Амба! Бипланы хвостом вперёд не летают…

Время для меня замедлилось и лишь лёгкий ветерок слегка обдувает моё разгорячённое лицо, даже не сдувая крупных капель пота, собравшихся над верхним обрезом очков. Самолёт лишь слегка подрагивает, как бы размышляя, рухнуть хвостом на землю сразу, или ещё и покувыркаться при этом. Очевидно второй вариант ему кажется более забавным и нос начинает откланяться назад, одновременно кренясь на правое крыло. Но видимо в последний момент всё-таки передумывает и решает «кувыркнуться» носом вперёд.

На какое-то время всё вокруг вообще замирает и только зависший самолёт под весом двигателя продолжает крениться на правый борт, но тяги винта уже не хватает, и он начинает валиться на землю продолжая свой крен. Двигатель всё-таки перевешивает более лёгкий хвост и самолёт развернувшись в вертикальной плоскости практически на месте с победным рёвом устремляется к земле. Слава тебе Господи, кажись пронесло! В смысле конечно же это не меня «пронесло», а уберегло самолёт от аварии. Но ещё пара таких трюков и «пронесёт» уже меня.

Разогнавшись в пикировании самолёт практически сходу вновь лезет на «Горку» вдавив меня в кресло пилота. Твою ж мать… Это какие же запредельные перегрузки испытывают лётчики! И это в обычном «показательном» полёте, а что они чувствуют в бою? Когда надо не только самолётом управлять, но и за противником следить и стрелять тоже. А куда стрелять-то? Ничего же не видно! Самолёт переходит в горизонтальный полёт и неожиданно сделав «полубочку» несколько секунд летит в таком перевёрнутом состоянии.

Рычаг газа возвращается назад, скорости «на горке» почти нет, а ручка управления уже идёт на себя. Нос самолёта «клюёт», и он из положения «вверх колёсами» резво устремляется к земле делая полупетлю. В нижней точке газ вновь утоплен до упора и самолёт набирая скорость завершает манёвр переходя в горизонтальный полёт. Газ вновь сброшен. А! Это же был «Сплит», или «обратный Иммельман». Тоже хорошая боевая фигура высшего пилотажа, в отличие от «Мёртвой петли» или «Хаммерхеда» превращающих твой самолёт в удобную мишень для противника. Впрочем, и обычная «Бочка» тоже не очень удачная фигура в боевых условиях в отличие от «Бочки размазанной».

Но «размазанную Бочку» так и не увидел. Видимо мой инструктор посчитал свою задачу на сегодня выполненной и повернул к аэродрому так как все фигуры пилотажа мы выполняли над полями подальше от населённых пунктов. Сделав круг над посадочным полем и покачав кому-то крыльями Джузеппе повёл самолёт на посадку. Я приготовился к жёсткому приземлению, но сели мы мягко. Видимо пилот уже привык садиться «на ощупь», так как «взлётку» даже я из передней кабины различаю плохо, а на что ориентируется итальянец вообще не имею представления.

Подрулив к ангару Джузеппе вновь хлопает меня по плечу и очнувшись от своих мыслей заканчиваю свой первый «день пилота». Перекрываю краник подачи топлива и дождавшись остановки пропеллера отключаю тумблер магнето. На ступеньку фюзеляжа у моей кабины поднимается Евсеевич и помогает мне отстегнуть привязные ремни и расстегнуть «стремена» на педалях. На кой ляд они сдались? Что-то раньше не читал и не видел, чтоб лётчиков так основательно «приковывали» к самолёту.

Спускаюсь на землю, делаю первый неуверенный шаг и попадаю в крепкие объятия сначала Евсеевича, а следом продолжает «обнимашки» Анатра. К ним присоединяется Боттичелли и довольно хлопает меня по плечам. Все трое наперебой поздравляют меня с первым полётом. Приятно, чёрт подери! Снимаю насквозь промокший шлемофон и расстёгиваю реглан, меховую подстёжку которого хоть выжимай. Подставляю лицо под ласковые лучи солнца. Сквозь прищуренные глаза смотрю ввысь на небесную синеву. Вот мы и познакомились!