Французские дети не плюются едой - [12]
Есть у меня знакомая француженка Элен — самая что ни на есть фанатка естественности. Водит своих троих детей в походы, всех кормила грудью до двух с лишним лет. И всех рожала с эпидуралкой. И не видит в этом никакого противоречия. Просто иногда, по ее мнению, надо отдать дань естественности, а иногда — принять лошадиную дозу наркоза.
Разница между французским и иным подходами становится особенно очевидной, когда через общих друзей мы знакомимся с Дженнифер и Эриком. Она — американка, работает в Париже в международной компании. Он — француз, сотрудник рекламного агентства. Живут в окрестностях Парижа с двумя дочерьми. Когда Дженнифер впервые забеременела, Эрик предполагал, что сейчас они найдут врача, выберут роддом и спокойно себе родят. Но нет: Дженнифер притащила домой огромную стопку фолиантов по беременности и заставила мужа проштудировать их вместе с ней.
Он до сих пор в ступоре от ее желания расписать роды до каждой секунды.
— Она хотела рожать на надувном шаре или в ванне, — вспоминает он. — Доктор сказал: «Девушка, вам тут не цирк и не зоопарк. Будете рожать, как все, на спине с раздвинутыми ногами. Почему? Потому что тогда я смогу помочь, если возникнет проблема».
А еще Дженнифер хотела рожать без обезболивания, чтобы прочувствовать, что такое настоящие роды.
— В жизни не слышал, чтобы женщина мечтала помучиться, чтобы родить ребенка, — заявил на это Эрик.
История Дженнифер и Эрика запомнилась мне благодаря круассану. Я до сих пор вспоминаю ее как «историю про круассан».
Когда у Дженнифер начались схватки, стало ясно, что все ее «родовые планы» летят коту под хвост: понадобилось кесарево. Врач отправил Эрика в приемную. Дженнифер тем временем родила здоровенькую девочку. Позже, в послеоперационной палате, Эрик обмолвился, что недавно съел круассан. С тех пор прошло три года, но у Дженнифер каждый раз при упоминании того круассана закипает кровь.
— Получается, он вообще не присутствовал при родах! А пошел на улицу купить себе круассан! Меня везут в операционную, а Эрик тем временем выходит из клиники, идет по улице, заходит в булочную, возвращается и спокойненько ест свой круассан!
Дженнифер планировала другой сценарий:
— Мой муж должен был сидеть за стенкой, грызть ногти и мучиться: ну кто же там, мальчик или девочка? В приемной, между прочим, был автомат с едой, — добавляет она. — Мог бы купить пакетик орешков.
Излагая свою версию этой истории, Эрик тоже злится. Ну да, автомат был.
— Но я так распереживался, что мне нужно было съесть что-то сладкое. А за углом я точно видел кондитерскую, правда, потом оказалось, что она чуть дальше, чем я думал. Но Дженнифер же увезли в семь! На подготовку и прочее нужен час, это я знал, а в итоге все закончилось вообще в одиннадцать. А я всего на пятнадцать минут вышел за круассаном!
Сперва я воспринимаю эту историю как классическую иллюстрацию принципа «мужчина с Марса, женщина с Венеры». Но потом понимаю, что тут дело в разнице восприятия. Для Дженнифер эгоистичный поход за круассаном означает, что Эрик не готов пренебречь личным комфортом ради семьи и новорожденного малыша. Она переживала, что он недостаточно проникся родительскими обязанностями.
А для Эрика эта история говорит совсем об ином. Ему казалось, что он принимал в родах полноценное участие, что вел себя как ответственный папаша. Но при этом он был спокоен, не зацикливался и не забывал о личных интересах, что и заставило его сбегать в кондитерскую. Да, он хотел быть отцом, но еще он хотел круассан.
— Мне иногда кажется, что вы, американцы, считаете, — если что-то дается слишком легко, — это плохо, — резюмирует он.
Хотелось бы думать, что я отношусь к тому типу женщин, которых не смутит поход за круассаном (а Саймон — к тому типу мужчин, который догадался бы спрятать крошки). Но я тоже составляю план родов (правда, без массажа клитора) с просьбой не допускать ни при каких обстоятельствах, чтобы Саймон перерезал пуповину. Поскольку я ору даже во время восковой эпиляции, естественные роды, пожалуй, не лучшая идея. Пусть родовая боль — культурный миф, меня это не слишком успокаивает.
Гораздо больше я боюсь не успеть в клинику вовремя. По совету подруги я выбрала клинику на другом конце города. Теперь, если ребенок решит появиться на свет в час пик, нам грозят неприятности.
Это в том случае, если я смогу вызвать такси.
Среди американок в Париже ходят слухи, что французские таксисты отказываются принимать вызов, узнав, что женщина собирается рожать, — боятся, что придется потом соскребать плаценту с заднего сиденья (а поскольку мы все тут временно, своих машин у нас нет). Да и роды на заднем сиденье меня не очень прельщают по ряду причин. Саймон же боится даже читать инструкцию для начавших рожать самостоятельно в моей энциклопедии.
