Французская Мессалина - [60]

Встреча невесты и празднества по этому поводу, а затем и свадьба, поразившая своей пышностью не только Париж, но и всю Европу, обошлись казне в баснословную сумму. Не забыл король и о своей фаворитке, так как она была уже давно официально представлена двору, она появлялась рядом с ним на всех церемониях. Наряды и драгоценности прекрасной Мессалины заставили роптать даже королевский двор. Королева по этому поводу даже пожурила своего супруга, правда в сдержанной форме.

Дофина прекрасно видела за кого вышла замуж: её супруг был крайне безиниациативным в постели, с трудом выполняя свой супружеский долг. Поэтому Мария-Антуанетта, зная о положении графини, обратилась к ней за советом.

Графиня Дю Барри посоветовала дофине опытного и искушённого в любви графа Филиппа де Турней, пользовавшего в последнее время особенной благосклонностью Его Величества. Отбросив излишние формальности, дофина и де Турней стали любовниками. Вскоре, через несколько месяцев, Мария-Антуанетта поделилась с королевой радостной вестью: она беременна.

Его Величество догадывался об истинном происхождении будущего королевского отпрыска, но, зная о характере своего внука, упорно делал вид, что не подозревает о любовной связи дофины и своего фаворита.

* * *

Мадам Дю Барри, облачённая в пикантный пеньюар, сидя в кресле, ожидала короля. Неожиданно дверь её покоев распахнулась, на пороге в отблеске свечей, она смогла разглядеть капитана королевской охраны шевалье де Брильи. Причём он подозрительно покачивался.

– Сударь, что вам угодно? – спросила дама, полная недоумения.

Де Брильи увидел графиню, растерялся и поэтому неприлично икнул.

– Мадам… Это вы? В моих апартаментах…

– Де Брильи! Что с вами? Вы вторгаетесь ко мне в поздний час, когда я с нетерпением ожидаю появления Его Величества, и говорите абсолютный вздор! Вы пьяны?! – возмутилась графиня.

– Простите меня, мадам… Да я много выпил, не рассчитал…

– Это заметно! Уходите, прошу вас!

– Но, мадам! Я хочу спать…

– Что?! Но почему в моих покоях?

Де Брильи, наконец, огляделся и с ужасом обнаружил, что промахнулся дверью, ведь его апартаменты следовали прямо за комнатами графини.

Капитан побледнел и чуть не упал от ужаса. В этот момент дверь, соединявшая покои короля и покои его фаворитки, отворилась. Перед графиней и капитаном предстал король Франции. У де Брильи потемнело в глазах, ноги подкосились, он мгновенно протрезвел.

– Мадам… Я – не вовремя? – поинтересовался из вежливости король.

– О, сир! Я ожидала вас, когда вдруг по ковру пробежала мышь. Я закричала… А… а мимо проходил капитан де Брильи. Уж не знаю, что он подумал: может мне дурно, или меня убивают. Он влетел в мои покои, как вихрь, и поинтересовался: что же случилось?

Король молча, смотрел на капитана. Тот, понимая, что графиня спасла его от неминуемого королевского гнева, а может и того хуже – отставки без содержания, кивнул.

– Да, сир… Всё так и было… Простите меня, сир… – де Брильи попытался поклонился, но вовремя почувствовал, что теряет равновесие. – Я не хотел причинить беспокойство графине.

Король вполне удовлетворился объяснением фаворитки.

– Весьма похвально, капитан, что вы проявляете такую бдительность.

Людовик дал понять капитану, что тот может удалиться.

– Сударыня, неужели мышь так испугала вас?

– О, да… Я с детства боюсь мышей. Ваше Величество, я воспитывалась в монастыре, и мышей там было предостаточно. Увы, но я так и не смогла привыкнуть к их обществу.

На следующий день обер-камергер Дю Барта Гийом де Саллюст получил личное распоряжение короля избавить Версаль от нашествия мышей.

* * *

Почти месяц мадам Дю Барри предавалась приятному занятию: она придумывала себе новое ожерелье к предстоящему балу. Наконец образ изысканного украшения созрел, и графиня сделала весьма ловкий набросок на бумаге, с удовольствием обнаружив, что хотя прошло много лет с тех пор, как она служила в модном доме Лябиля, всё же не утратила способности к рисованию.

На обеде в Его Величеством, когда подали десерт, мадам Дю Барри извлекла листок бумаги из корсажа.

– Ах, сир, я хотела бы услышать ваше мнение по поводу сего рисунка.

Король взял эскиз и внимательно изучил его.

– Похоже на ожерелье и пояс одновременно… Кто это придумал?

– Я сама, Ваше Величество… Что скажите?

– Интересная мысль. Сие украшение вы намерены надеть на предстоящий бал?

– Да, сир.

– Думаю, мадам, ничего не получиться. Судя по его внешнему виду, потребуется огромное количество бриллиантов, да и работа придворного ювелира займёт весьма продолжительное время.

Графиня надула губки.

– О, сир! Вы отказываете мне в сущей безделице!? – воскликнула она.

Король улыбнулся: «сущая безделица» по его предварительным оценкам должна обойтись казне не менее, чем в двести тысяч ливров.

– Нет, мадам. Просто вы получите ожерелье не раньше весны.

В этот же день Людовик заказал придворному ювелиру Анри Крейону ожерелье немыслимой красоты. Даже ювелир был поражён его предварительной стоимостью, ничего подобного у него не заказывали.

* * *

Королева Мария чувствовала себя плохо почти всю осень. Придворные лейб-медики Ла Мартиньер и Бувар опасались, что ничем не смогут помочь королеве, лишь временно облегчить её страдания.