Французская империя и республика - [90]

Дальнейшая программа действий относительно новой колонии вырисовывалась постепенно и не без давления со стороны французской буржуазии. Но пока правительство обдумывало пути ее развития, а военные продолжали усмирять мятежные арабские племена и захватывать все новые и новые алжирские территории, в страну буквально хлынул поток французских переселенцев. Их выбор был продиктован географической близостью ее к метрополии и во многом схожими с южнофранцузскими природно-климатическими условиями. По словам А. Б. Широкорада, «к 1841 г. их число превысило 37 тысяч, а в конце столетия французы составляли не менее 10 % всего населения колонии». Стать хозяевами новых земель стремились и представители других европейских стран, а французская колониальная администрация их в этом всячески поддерживала. «Дело дошло до того, — пишет историк, — что периодически швейцарские и немецкие эмигранты, пытавшиеся выехать в Америку через Францию, насильственно отправлялись в Алжир. Число европейцев в Алжире росло как снежный ком. В 1833 г. их насчитывалось 7,8 тысячи, в 1840 г. — уже 27 тысяч, в 1847 г. — 110 тысяч, из которых 47 тысяч французов, 31 тысяча испанцев, 8,5 тысячи итальянцев, 8,6 тысячи немцев и швейцарцев, 8,7 тысячи мальтийцев и т. д.». Так что в колонизации Алжира, по сути, участвовала вся Европа. Эта обширная группа алжирцев европейского происхождения, сложившаяся в период французской колониальной экспансии, получила прозвище «пье-нуар», то есть «черноногих». Его происхождение, по мнению Т. Г. Гончаровой, было связано с тем, что «французские солдаты, прибывшие завоевывать Алжир, были обуты в черные сапоги, не виданные до того местным населением». По ассоциации с ними алжирцы внесли в разряд «черноногих» и всех европейских колонистов. Наряду с этим их еще называют «франко-алжирцами». Эти сплоченные в единую франкоязычную христианскую этнокультурную общность иммигранты вскоре стали ведущей политической и экономической силой страны. Благодаря государственной поддержке, присущей им деловой активности и более высокому образовательному уровню они стали успешными сельхозпроизводителями и смогли быстро достичь материального благосостояния. Вот что пишет о них известный писатель, историк и политолог Лев Вершинин: «Неудивительно, что к 1954 году «черноногие» получали доход с фермы в 28 раз выше, чем мусульмане, успешно вытесняя соседей с рынка. Они же, имея образование и квалификацию, занимали все высокооплачиваемые места в промышленности. Что, естественно, обижало местных».

Вместе с материальным благосостоянием «франко-алжирцы» достигли и доминирующего положения в жизни алжирского общества (недаром в народе их верхушку образно называли «ста сеньорами Алжира»). Именно эти 1,029 млн колонистов, составлявших абсолютное меньшинство (около 13 %) населения Алжира, считались его элитой. И в правовом отношении, как отмечал Сергей Немырыч (коллективный псевдоним сотрудников газеты «Зеркало недели. Украина»), «голос одного „черноногого” весил столько же, как голоса девяти „мусульман”». Впоследствии в силу всех этих обстоятельств «черноногие» сыграют немалую роль в алжиро-французской войне.

Поощряя активную иммиграцию европейского населения, французские власти преследовали благую цель — увеличение притока капитала и различных инновационных методов хозяйствования из метрополии в отсталую аграрную экономику Алжира. Земля была одним из главных богатств этой страны, и потому подавляющее большинство земельных владений в ней теперь «на законном основании» стали собственностью Франции. В своей книге «Короткий век блистательной империи» А. Б. Широкорад довольно подробно описал процесс этого так называемого «узаконивания» (или, попросту говоря, присвоения): «Французские власти экспроприировали земли коренного населения Алжира. По королевскому указу 1840 г. конфискации подлежали земли лиц, поднявших оружие против Франции или перешедших на сторону врага. В 1843 г. «собственностью французского государства» стали принадлежавшие дею земли бейлик, а также земли мусульманских общин хабус. Ордонансы 1844 и 1846 гг. предписывали конфискацию «бесхозных земель, права собственности на которые до 1 июля 1830 г. нельзя доказать предшествующими текстами». Поскольку многие алжирские племена не могли документально доказать свое право владения землями, они были их лишены. В дополнение к этому в 1851 г. было предписано провести принудительное ограничение земель всех племен. На каждого члена племени выделялось по 8–10 гектаров, хотя бытовавшая в то время в Алжире система земледелия, а также практика выпаса скота требовали земли в 2–3 раза больше. В результате в руках французских властей скопился огромный земельный фонд, который постепенно распродавался колонистам, неизменно превращаясь в объект всевозможных спекуляций».

К тому же, провозглашая официальной целью колонизации повсеместное распространение мелких землевладельческих хозяйств, французские власти концентрировали огромные массивы земель, лесов и других полезных угодий в руках крупных капиталистических компаний. Особенно это было характерно для периода правления Наполеона III, когда «Компани женевуаз» в 1853 г. получила 30 тысяч га, компания «Хабра э Макта» в 1861 г. — 25 тысяч га, «Сосьетэ женераль альжерьен» в 1864 г. — 100 тысяч га леса. Такое распределение, безусловно, способствовало созданию крупных сельскохозяйственных экспортных ферм, внедрению в горнодобывающую, деревообрабатывающую и другие отрасли промышленности более прогрессивных капиталистических методов производства (это ли не признак привнесенной цивилизации?). В то же время, оно вело к разорению и обнищанию основной массы арабов, «которых оттеснили на малоплодородные земли в горных и пустынных районах». Когда колонисты, захватившие лучшие угодья, вели на них капиталистическое хозяйство с применением наемного труда, алжирские крестьяне, оттесненные на малопригодные для сельхозработ земли, не могли уже прокормить даже себя самих. «В этих условиях, — как справедливо отмечал Широкорад, — всякое стихийное бедствие и неурожай влекли за собой катастрофические последствия. Пример тому — голод 1866 г., унесший жизни свыше 500 тысяч алжирцев».