Французская империя и республика - [120]

И все-таки, как справедливо отмечала Е. А. Долматова, «политическое чутье никогда не изменяло Шарлю де Голлю. Благодаря своему умению распознавать характер времени он постоянно корректировал свою колониальную политику, понимая, что в этой области Франции просто нельзя проигрывать ни Соединенным Штатам, ни Советскому Союзу». Поэтому один из важных мотивов деколонизации, проводившейся де Голлем, был, несомненно, связан с его последующей политикой противодействия «гегемонии сверхдержав» — США и СССР. У него были далеко идущие намерения в отношении развивающихся стран, лидером и «защитником» которых от «посягательств сверхдержав» он пытался сделать Францию. Ближайший сотрудник де Голля — министр иностранных дел М. Кув де Мюрвиль — отмечал в своих воспоминаниях: «Мир, в котором колониальная эпоха ушла в прошлое и где только подлинная независимость всех наций могла составить противовес мощи сверхдержав, — ее (Франции) ясное призвание». Сдерживать нараставший вес США в мире Франция всеми силами старалась и в дальнейшем. 1965 год, когда де Голля переизбрали на второй срок, ознаменовался сразу двумя ударами по блоку НАТО. 4 февраля Франция отказалась вести международные расчеты в долларах и перешла на золотой стандарт, а 21 февраля де Голль заявил о намерении его страны покинуть блок. Войска НАТО были выведены с французской территории.

Чтобы уверенно противостоять агрессивной политике США, де Голль хотел, как пишет А. И. Куприн, «превратить Францию в поборника объединения всей Европы, вернуть стране ее ореол и влияние в мире, которым она пользовалась на протяжении многих веков». Он первый заговорил о создании «единой Европы», но в его представлении такое объединение государств в корне отличалось от нынешнего Евросоюза. Вот что писала об этом Марина Арзаканян: «Генерал стремился к созданию организации, которая могла бы в известной мере противостоять Соединенным Штатам. Но «единая Европа» де Голля — это не наднациональное объединение, а «Европа отечеств», в которой каждая отдельная страна сохраняет свою национальную самобытность. Де Голль представлял себе европейский континент не только как Европу западную, но и как «Европу от Атлантики до Урала», непременно включающую в себя Советский Союз». Забегая вперед, скажем, что это деголлевское предложение очень напоминает современный несостоявшийся проект «об объединении Европы от Лиссабона до Владивостока». Остается только сожалеть о том, что оно так и не осуществилось. «Увы, — сокрушается журналист Игорь Ходаков, — идеи творца Пятой республики по созданию единой Европы от Атлантики до Урала остались мечтой. Франция с каждым годом все больше превращается в эмигрантский анклав, интеллектуально и культурно деградирует. А в области внешней политики становится все больше зависимой от США».

Но это уже является одной из проблем современной Франции, о которой мы расскажем чуть позже. А пока, подводя итог деголлевского периода деколонизации, стоит сказать, что президенту удалось разработать свой собственный механизм неоколониальных связей, позволивший сохранить экс-колонии в орбите влияния Франции. А еще, как отмечает Е. А. Долматова, «мы можем смело назвать колониальную политику де Голля в 1960-е годы инновационной, так как Франция создала собственную модель неоколониализма, не имевшую аналогов в мире». О том, как она работала во времена де Голля и работает до сих пор, речь пойдет в следующем разделе.

«Мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили»

Эти слова, сказанные героем знаменитого произведения Антуана де Сент-Экзюпери, писателя и летчика, многие годы прослужившего в Северной Африке, стали основой постколониальных отношений Франции с ее бывшими владениями. Для их характеристики больше подходят такие понятия, как опека, участие, «помощь» и… всесторонний контроль. По мнению Е. А. Долматовой, в результате сохранения неразрывной связи некогда прирученных, а ныне независимых государств со своей бывшей метрополией Французская колониальная империя, распавшаяся в 1962 г., по сути, «к середине 60-х годов была вновь «восстановлена из пепла», правда, уже в неоколониальном качестве». И вот как это происходило.

Еще до того, как Франция уступила африканским требованиям независимости в 1960-х гг., она тщательно организовала свои бывшие колонии (страны CFA) в системе «принудительной солидарности», которая состояла в том, чтобы обязать 14 африканских государств передавать 65 % своих валютных резервов французскому казначейству и еще 20 % в качестве финансовых обязательств. Это означает, что эти 14 африканских стран имели постоянный доступ только к 15 % от их собственных денег. Если же им нужно было больше средств, то они должны были заимствовать свои собственные деньги… у французов по коммерческим ставкам. Кстати, такое положение сохраняется и по сей день! Специальный франк CFA (название которого расшифровывается как «Французские колонии Африки») — стал сильным козырем в руках французов. Эта валюта привязана к евро (1 евро стоит 655 CFA), а ее гарантом выступает французское казначейство. В возглавляемую Францией валютно-финансовую систему «зоны франка» вошли большинство вчерашних французских владений в Тропической Африке: французский франк имеет свободное хождение в африканских государствах сообщества наряду с их национальными валютами.