Французская демократия - [106]

Первообразъ этой двойной гарантіи труда и обмѣна, одинаково выгодной какъ для буржуаза, такъ и для рабочаго, заявляется въ томъ, что политическая экономія называетъ торговымъ балансомъ или покровительственной системой, выраженной въ учрежденіи таможень.

Въ республикѣ, покровительство, оказываемое государствомъ народному труду и торговлѣ, есть контрактъ обезпеченія, въ силу котораго граждане взаимно обѣщаютъ другъ другу покупать и продавать домашнія произведенія предпочтительно передъ иностранными, когда цѣна тѣхъ и другихъ одинакова. Это предпочтеніе не произвольное, а свойственное идеѣ республиканскаго права, a тѣмъ болѣе республиканскаго федеративнаго права. Безъ этого предпочтенія, какая была бы польза называться членомъ республики? Что связывало бы гражданина съ такимъ порядкомъ вещей, въ которомъ его трудъ, произведенія его ремесла оскорбительно отвергались бы въ пользу чужеземцевъ?

Въ государствахъ монархическихъ, принципъ, разумѣется, совсѣмъ другой, хотя результатъ одинъ и тотъ же: торговля и трудъ обезпечиваются самодержцемъ, императоромъ, королемъ, главою политической семьи, естественнымъ покровителемъ. До 1859 г., во всѣ царствованія, эта мысль была господствующею во Франціи. Король, которому конституція дала право заключать союзные и торговые трактаты, зналъ, что, оказывая покровительство, назначая таможенныя пошлины въ пользу національной промышленности, земледѣлія и торговли, онъ дѣйствуетъ во имя всѣхъ интересовъ. Это была первая ступень экономическаго прогресса, краеугольный камень будущаго обезпеченія, будущей свободы и равенства.

Я знаю, что таможня – одно изъ самыхъ неудобныхъ учрежденій; въ ней укоренились вопіющія злоупотребленія. Да гдѣ ихъ нѣтъ! Сколько разъ таможенныя пошлины были только орудіемъ монополя, тайною самыхъ наглыхъ грабежей! Сколько разъ покровительство труду и торговлѣ обращалось въ подспорье отсталой промышленности иди нелѣпыхъ предпріятій! Прежде чѣмъ обратить свободную торговлю въ орудіе грабежа, монополь долго пользовался таможенной системою: намъ не приходится скрывать этого. Враги грозятъ намъ со всѣхъ сторонъ и, не задумываясь, бросаются на всякую подлую уловку: вотъ почему такъ трудно разрѣшается экономическая задача. Я не думаю защищать таможню, въ которой уже трудъ болѣе не нуждается; я хочу только оправдать намѣреніе и сказать, что уничтоженіе таможень – вовсе не послѣднее слово науки, какъ увѣряютъ экономисты. Противъ клеветы людей заинтересованныхъ я возражаю, что цѣль, первая мысль этого учрежденія состояла въ томъ, чтобы сблизить и связать производителей съ купеческимъ сословіемъ и, въ заключеніе, обезпечить трудъ рабочаго народа. Посмѣютъ ли сказать составители торговаго трактата, что они вовсе не заботились принимать во вниманіе этихъ соображеній!

Въ странѣ, гдѣ взаимное обезпеченіе имѣло бы разумное примѣненіе, масса производителей и торговцевъ, само государство, всѣ наконецъ граждане, поддерживая народное хозяйство, покупку и продажу своихъ произведеній, пришли бы по необходимости къ тому убѣжденію, что собственный ихъ интересъ требуетъ установки дешевыхъ цѣнъ, развитія и улучшенія производства и, слѣдовательно, сокращенія государственныхъ расходовъ или налоговъ, издержекъ банковыхъ, вексельныхъ, коммисіонныхъ и проч., которые составляютъ въ современной Франціи, по меньшей мѣрѣ, 25% съ настоящей цѣны годового производства страны.

И такъ, обезпеченіе труда рабочимъ, обезпеченіе сбыта хозяевамъ, сокращеніе налоговъ, пониженіе процентовъ, получаемыхъ въ различныхъ видахъ капиталомъ съ производства и обращенія товаровъ: вотъ что, съ перваго взгляда, выражаетъ собою идея покровительственной системы; вотъ что лежитъ въ основаніи таможни, этого гадкаго учрежденія.

Вотъ почему, когда экономисты, глашатаи свободной торговли, когда академики, профессора, государственные совѣтники, журналисты, даже нѣкоторые бывшіе фабриканты, подстрекаемые англичанами Брайтомъ и Кобденомъ, предложили Наполеону III рѣшить своею самодержавною властію вопросъ народнаго интереса и права взаимности, вопросъ, въ которомъ императоръ вздумалъ явиться судьею, то, играя роль отца и покровителя народа, онъ долженъ былъ сказать: «Какъ! – у меня есть только одно средство добиться того обезпеченія труда, котораго республика не могла дать рабочимъ, и вы хотите, чтобы я отрекся отъ этого средства ради прославленія вашей нелѣпой системы! Какъ! – для сокращенія налоговъ, для укрощенія ненасытной алчности казны у меня есть только одно средство – поддержать дешевизну нашихъ произведеній, а вы хотите, чтобы я далъ возможность возростать бюджету и уничтожилъ промышленную и торговую солидарность между департаментами и общинами! Въ виду финансоваго феодализма, наконецъ, который господствуетъ надъ правительствомъ и держитъ всѣхъ насъ въ страхѣ, у насъ есть также единственное средство – научиться обходиться безъ его услугъ, подчиняясь спасительнымъ началамъ взаимности: а вы толкуете о томъ, чтобы еще болѣе усилить гнетъ капитала при содѣйствіи иностранныхъ барышниковъ! Но что же будетъ съ нами, когда исчезнетъ всякая солидарность, когда народное хозяйство пропадетъ въ анархіи, когда собственникъ удвоитъ плату за наемъ своей собственности; когда рабочій потребуетъ увеличенія задѣльной платы; когда банкиръ возвыситъ свой учетъ; когда купецъ набьетъ цѣну на свои товары; когда я самъ, императоръ, буду принужденъ, наконецъ, увеличить жалованье чиновника и солдата?!.. Обезпечьте мнѣ трудъ милліоновъ рабочихъ; обезпечьте мнѣ справедливую плату за этотъ трудъ; обезпечьте мне легкость сбора налоговъ въ два съ половиною милліарда; избавьте имперію отъ этой аристократіи, которая скоро поглотитъ насъ всѣхъ, – и я согласенъ на то, что вы требуете. Я даю вамъ право распоряжаться судьбою всѣхъ отраслей промышленности и земледѣліемъ страны. Я согласенъ, – но только на нѣсколько лѣтъ быть отвѣтственнымъ издателемъ вашей свободной торговли.»