Француженка по соседству - [86]

Да, Каро достаточно одного года.

– Это какая-то подстава, – говорю я без тени сомнения.

Пол пристально смотрит на меня:

– Смелое заявление.

Я пожимаю плечами и, чтобы не смотреть ему в глаза, выдвигаю стул и включаю монитор.

– Я лишь хочу сказать, что у меня такое впечатление.

Пол продолжает смотреть на меня. Я замечаю в его взгляде нечто странное.

– Ты утром успела сходить в спортзал или типа того? – неожиданно спрашивает он. – У тебя мокрые волосы.

Я машинально трогаю голову. Он прав. Неужели забыла высушить после душа? Взгляда в окно достаточно, чтобы понять: на улице светит солнце. Значит, по пути на работу я не попадала под дождь. И тут до меня доходит, что я не помню, как добиралась до работы.

– У меня сломался фен, – говорю я первое, что приходит мне в голову.

– Понятно, – отвечает Пол, но я по-прежнему чувствую на себе его взгляд.

– Что такое? – спрашиваю я и поднимаю от экрана глаза.

– Ничего. – Он как-то подозрительно пожимает плечами. – Просто… Джулия волнуется за тебя. Она говорит, что в последнее время тебя не узнать. – На пару секунд умолкает, а затем выдает все, что думает: – Просто хотелось бы знать, всё ли у тебя в порядке. Я имею в виду расследование.

– А, вот ты о чем! Да, всё в порядке. Никаких поводов для беспокойства. Просто я… немного устала. Может, подхватила какой-нибудь вирус или что-то еще. – Похоже, мои слова его не убедили, требуется добавить что-то еще. Я вымучиваю улыбку. Она делает свое дело. Его лицо проясняется.

– Тогда ладно. Главное – не зарази меня. А то я на выходных приглашен на свадьбу.

Пока я достаю папки, нужные мне для телефонного звонка, его слова не идут у меня из головы. Она говорит, что в последнее время тебя не узнать. Не узнать. Но разве притворство – не часть человеческой натуры? Мы только и делаем, что притворяемся, строим из себя кого-то другого, кто со временем становится нашим вторым «я»…

Я машинально трогаю мокрые волосы и хмурюсь. Да, если от меня требуется притворство, то в данный момент оно явно оставляет желать лучшего.

* * *

И снова Модан.

Я сижу на стуле перед хорошо знакомым мне поцарапанным столом и наблюдаю за тем, как он пускает в ход против моего адвоката свой коварный французский шарм. Невольно стискиваю зубы. Когда все это закончится, смогу ли я найти в себе хотя бы капельку симпатии к этому человеку, который хочет стать мужем моей лучшей подруги? Если честно, не знаю. Я уважаю его, даже восхищаюсь им, но вряд ли когда-нибудь смогу разговаривать с ним без ощущения того, что при этом он наблюдает за мной, анализирует мои слова, откладывает что-то из сказанного мной «на черный день». Впрочем, вряд ли это станет для меня большой проблемой, ибо, похоже, в будущем мое общение будет сводиться к разговорам с другими заключенными.

Я вздрагиваю. Даже мой собственный черный юмор сегодня бессилен вызвать у меня улыбку.

– Мисс Ченнинг? – Судя по тому, как внимательно смотрят на меня Модан и мой адвокат, француз явно обращается ко мне не в первый раз. Он с любопытством смотрит на меня, и мне кажется, будто я замечаю в его шоколадных глазах что-то вроде сочувствия. С другой стороны, откуда ему там быть? Как можно работать следователем и одновременно сочувствовать тем, кого вы считаете виновными? Почему-то это заставляет меня вспомнить Каро и мои собственные смешанные чувства к ней. Мне ее жаль, временами я почти симпатизирую ей, но чаще всего на дух ее не переношу. Мне опять на ум приходят русские матрешки. – Итак, начнем?

И мы начинаем. На губах у мисс Стритер сегодня другая помада, такая же кричаще вульгарная, но, слава богу, не такая жирная. Сама она с помощью блестящей словесной эквилибристики кладет начало беседе. Похоже, Модан по достоинству оценил ее профессиональные умения. В конце ее монолога у любого должно возникнуть непреодолимое желание канонизировать некую Кейт Ченнинг по причине ее искреннего и бескорыстного стремления оказать всяческую помощь следствию. Правда, нам всем прекрасно известно, что я здесь для того, чтобы кое-кого продать с потрохами. Что я и делаю, когда наступает моя очередь.

Нет, я отлично понимаю: я не чета мисс Стритер по части словесных талантов и не намерена тягаться с ней. Но, как оказывается, в этом нет необходимости. Адвокатша всякий раз незаметно подталкивает меня в нужном направлении: то фразой – сюда, то комментарием – туда. Ее слова обтекают меня, берут в кольцо, будто уже сами по себе способны меня защитить. Со своей стороны Модан сегодня неожиданно тактичен и добр. Если честно, я в легкой растерянности. Каков подтекст этой встречи? Когда я смело заявляю, что Каро тайком провезла кокаин, молчание длится лишь долю секунды, после чего Модан как ни в чем не бывало говорит дальше. Он не ставит под сомнение тот факт, что Каро провезла наркотик в моей сумке, лишь – как и предупреждала меня адвокат – спрашивает меня, баловалась ли я им сама. Я отрицаю это – мол, ни сейчас, ни в прошлом. И вообще, он может спросить кого угодно, и все это подтвердят. Модан быстро кивает. Мне трудно сказать, что это значит. То ли он соглашается со мной, то ли действительно у кого-то спросит. А может, и то, и другое. Затем он спрашивает у меня про другие наркотики. Я честно признаюсь, что пару раз курила «травку», но это ему явно не интересно. Затем он расспрашивает меня о пристрастии Каро к кокаину, но мне почти нечего ему сказать. Я не знаю, насколько сильно она увлекалась «коксом» тогда и нюхает ли его сейчас. Хотя подозреваю, что время от времени Каро позволяет себе такое удовольствие. Но основания для подозрений у меня нет, о чем я и говорю Модану. Затем мы обсуждаем остальных, кто был тогда на ферме, – принимал ли кто из них наркотики. Но даже если и да, то я не в курсе. Не мог ли кто-то из них в ту ночь поделиться кокаином с Каро? Я задумываюсь. Точно утверждать не могу, но, пожалуй, вряд ли. Все остальные предпочитали алкоголь. Я думаю про Себа, про его взгляд, прикованный к изящной загорелой лодыжке. Секс – он ведь тоже наркотик.