Француженка по соседству - [70]

Я отправляю в рот последний кусок пиццы и первой нарушаю молчание:

– В любом случае мы отклонились от темы. Том, так что же все-таки, по-твоему, произошло? Тебе всегда было известно больше, чем нам с Ларой.

Он даже не пытается спорить со мной.

– Просто я пытался не втягивать вас в эту историю.

– Боюсь, теперь мы вляпались в нее по самые уши.

– Говори за себя. – Лара зевает. – Я здесь совершенно ни при чем.

Я легонько толкаю ее локтем в бок.

– Вот и вся твоя хваленая солидарность. Но, по крайней мере, я точно вляпалась по самые уши.

Том не спорит и с этим.

– Ты что-то видел, – подсказывает Лара.

Он кивает:

– Верно. Я… – Ему не дает договорить звонок. Том вопросительно наклоняет голову и поворачивается к двери. – Должно быть, ошиблись. Какой-нибудь пьяный или типа того.

Однако звонок звонит снова – три коротких сигнала и затем один долгий.

– Это надо же какой наглец! – Том пересекает кухню и выходит в коридор. Нам слышно, как он коротко отвечает в домофон: – Слушаю.

– Это я, – раздается из домофона знакомый голос, причем неожиданно громко. Лара смотрит на меня. В ее глазах застыла вина. Думаю, в моих тоже. Не поминай лихо… – Впусти меня. Я принес благую весть. Долго нес и принес. Или мне так кажется…

– Тогда поднимайся, – устало отвечает Том и снова появляется в дверях кухни. – Себ, – поясняет он, как будто мы еще не поняли.

Лара строит гримасу:

– Значит, точно пьяный наглец. Хотя кто я такая, чтобы говорить подобные вещи после выпитого мною вина. – Она соскальзывает с табурета и тянется за сумочкой и пальто. – Думаю, мне лучше вас покинуть.

– Я с тобой, – говорю я, однако остаюсь сидеть на табурете, обвив его одной ногой.

– Не уходи, – быстро говорит Том. – Я постараюсь поскорее от него избавиться.

Я вопросительно выгибаю бровь:

– Очаровательно. Интересно, что стало с кровью, которая, как известно, не водица?

– Правило неприменимо, когда кровь разбавлена алкоголем. Да и в любом случае ему наверняка нужно домой, к Алине.

Лара не настолько пьяна, чтобы пропустить наши реплики мимо ушей. Мне видно, как, надевая пальто, она стреляет глазами то в Тома, то в меня, хотя лицо ее при этом абсолютно ничего не выражает.

– Позвони мне завтра, – нейтральным тоном говорит подруга. – Расскажешь мне, чем закончилось это очередное расследование Нэнси Дрю[9].

И я остаюсь.

Глава 16

Себ пьян.

Не просто слегка навеселе или в легком подпитии, а по-настоящему пьян. Такой степени опьянения можно достичь, лишь приложив к этому усилия – причем делая это долго и упорно – или же если ваш организм не переносит алкоголь. Впрочем, я начинаю подозревать, что за последние десять лет Себ немало поднаторел в этом.

– Господи, – бормочет Том, когда Себ, шатаясь, вваливается в кухонную дверь, из которой только что выскользнула Лара, и, чтобы не упасть, хватается за дверной косяк. На нем темный костюм, из кармана брюк свисает конец галстука, белая рубашка в пятнах, но первым делом внимание приковывает его лицо. Глаза стеклянные, в красных, похожих на трещины прожилках. Лицо багровое, челюсть тяжелая, губы вялые. Даже загар бессилен скрасить нанесенный неумеренными возлияниями урон. – Посмотри на себя. Где ты был?

– В «Королевской голове», рядом с работой. Приняли на прощание. Там увольняют половину этажа, так что на прощание пьют уже несколько недель подряд. Потом один чертовски крутой бар в Найтсбридже. Потом… не помню… – Взгляд его устремлен куда-то в угол кухни, как будто Себ пытается что-то разглядеть в темноте, хотя в кухне светло. Он придерживается за дверной косяк, но его все равно шатает. – Так здесь и Кейт? Я только что столкнулся на лестнице с Ларой. – У него заплетается язык, отчего вместо имени Лара у него получается Лала или даже Вава.

– Привет, Себ, – говорю я и даже не пытаюсь слезть с табурета. Целоваться с ним у меня нет никакого желания.

– Входи, выпьешь воды, – говорит Том и уже начинает набирать в стакан воду. Затем смотрит на высокие табуреты. – Или нет, лучше давай перейдем на диван.

– Только не воды, – заявляет Себ и качает головой, однако разрешает Тому проводить себя через всю комнату в ту ее часть, которая считается гостиной. Я беру из рук Тома, который бормочет слова благодарности, стакан с водой и иду за ними следом. – Мне нужно что-то покрепче. Надо обмыть будущего ребенка. Алина беременна. Скоро я стану отцом. Черт! – Он как будто удивлен и отказывается понять, как такое может быть.

– Мои поздравления. Даже не знал, что в тебе есть отцовская жилка. – В словах Тома слышится легкое раздражение. Он из последних сил пытается предотвратить столкновение Себа со стенами, чтобы тот не сбил развешанные на них фотографии.

Я останавливаюсь рядом с обеденным столом, служащим границей между кухней и гостиной, и пытаюсь взять себя в руки. Себ рухнул на диван и теперь сидит, вытянув ноги. Он уже наполовину съехал вниз, отчего его плечи находятся ниже диванной спинки. Северин устроилась на противоположном краю дивана – сидит, подобрав под себя ноги, и с явным отвращением смотрит на Себа. Том включает пару настольных ламп, после чего садится в кресло.

– Поздравляю, Себ, – говорю я, держа в руке стакан с водой. Он не берет его у меня. Сомневаюсь, что он вообще его видит. Тогда я ставлю стакан на кофейный столик. Я не хочу садиться рядом с Северин и уж тем более рядом с Себом. Поэтому устраиваюсь на скамеечке. – Как самочувствие Алины? – вежливо интересуюсь я.