Француженка по соседству - [40]
Я подношу к губам свой бокал и присоединяюсь к разговору, что идет вокруг меня. Мы едим, пьем, смеемся, болтаем. Еда ничего особенного не представляет, зато вино отменное. Том едва успевает наполнять нам бокалы. Если честно, мне здесь даже нравится, хотя царящее вокруг веселье чем-то напоминает мне идущий ко дну «Титаник». Время от времени я исподтишка поглядываю на Себа, Каро и Алину. Лара и Том – на меня. Себ выполняет ту же функцию, что и Том, только в середине стола – правда, с удвоенной скоростью и никогда не забывает про свой собственный бокал. Он как будто собрался упиться, в то время как его жена не взяла в рот ни капли.
– Тост! – восклицает Каро и, поднявшись с места, стучит по бокалу ложкой. Публика успокаивается, за исключением толстяка на другом конце стола, который по-прежнему разговаривает с соседкой. Я не помню их имена, но их лица мне знакомы. Каро повышает голос: – Джордж, живо заткнись. Тилли слышала твои шутки уже как минимум трижды! – Со всех сторон слышатся смешки. Каро с улыбкой смотрит на Себа. – Тост. Поднимем наши бокалы и поприветствуем… Себа и Алину!
После имени Себа следует едва заметная пауза, которую при желании можно интерпретировать, что Алину она вспомнила в самый последний момент. Именно так я и думаю. Даже если Алина думает точно так же, она не подает виду – вежливо улыбается, безупречно играя роль почетной гостьи этого вечера.
Себ тоже встает со стула. Лицо его раскраснелось.
– Спасибо всем вам от нас обоих. Это так здорово – вернуться домой. Спасибо вам за то, что пришли сюда, и спасибо Каро за этот прекрасный вечер. – Себ улыбается и чокается с ней. Каро кивает, принимая его благодарность. Радость, словно шампанское, так и рвется на свободу из ее глаз. – Как здорово, что после стольких лет мы снова собрались вместе. Мы с Алиной давно ждали этого момента, и больше всего нам недоставало…
– Пива! – выкрикивает какой-то остряк.
– Чувства юмора! – кричит другой.
– Зубных врачей, – шепчет мне на ухо Том. Я хихикаю. Лара смотрит на нас. Прежде чем она успевает отвести взгляд, по лицу ее пробегает тень. Наверное, я хихикала слишком громко.
Себ смеется:
– Все это прекрасно, но я имел в виду другое. Больше всего нам недоставало наших друзей. На этой ноте… – тон его внезапно делается серьезным, – я хотел бы предложить тост за того, кого уже никогда не будет среди нас… – Стол стихает. – За Тео!
– За Тео! – шепчем мы, прежде чем пригубить вино.
Я смотрю на Тома. Его лицо печально. Хоть сейчас фотографируй и называй «Эскиз скорби». Я продолжаю смотреть на него. Он намеренно встречается взглядом с Себом и легонько кивает – мол, молодец. Себ так же едва заметно кивает ему в ответ. Тео, как мне помнится, был в первую очередь другом Тома. Они учились в одном и том же колледже, оба на инженеров, а на втором курсе даже жили в одной съемной квартире. Если существует на свете такое звание, как «хранитель скорби», то оно по праву принадлежит Тому. Мне хочется ему что-то сказать, но я понятия не имею что.
Разговоры вновь оживают, постепенно захватывая весь стол. Вскоре они достигают того уровня громкости, который предшествовал торжественному моменту. Бокалы вновь наполняются вином. Я поглощаю профитроли, которые не очень люблю, но я уже пьяна и могу съесть все, что угодно. Народ меняется местами. Кто-то стоит, нагнувшись, между стульями, чтобы поговорить с теми, с кем его не посадили рядом. Я вижу, как Алина поднимается из-за стола. Себ болтает, наклонившись над кем-то, кто сидит рядом с ней. Когда она проходит мимо него, он притягивает ее к себе, чтобы поцеловать, и пьяно ее лапает. Но она задерживается рядом с ним всего на мгновение и идет дальше. Себ пару секунд смотрит ей вслед, затем вновь возвращается к разговору. Я отворачиваюсь. Интересно, что можно узнать об отношениях людей из краткого наблюдения за ними? Я вздрагиваю – на столе передо мной, на куче песка, палок и прочего мусора, красуется белый череп Северин. Картинка такая резкая, такая внезапная и такая жестокая, что на миг мне кажется, будто я проваливаюсь в черную бездну.
Я резко отодвигаю мой стул от стола и, шатаясь от выпитого вина и непрошеного появления Северин, отправляюсь в туалет. «Кейт!» – испуганно окликает меня Том, но я не обращаю внимания и, хлопая дверьми, весьма неэлегантно вхожу в нужное мне заведение. Слава богу, кабинка моя, и только моя. Никакого вторжения со стороны мертвецов. Я опускаю крышку унитаза и сажусь на нее, ссутулившись и подперев лоб ладонями. Я зла на Северин и имею на это право – да, я имею полное право злиться на ту, кто, будучи живой, спала у меня под носом с моим бойфрендом, а теперь, будучи мертвой, преследует меня по пятам! Почему меня? Почему не Себа? Это было бы гораздо уместнее, злорадно думаю я. Или если не Себа, то почему не Каро? Да, Каро… как жаль, что Северин вижу только я. Может, мне стоит попросить ее, если она, конечно, откликается на просьбы… И все же почему меня? Не то чтобы я всем им желаю зла. И все же почему не Тома и не Лару? Я вспоминаю скорбное лицо Тома, как он незрячим взглядом уставился в стол. Нет, не Тома. Только не его. Это было бы верхом несправедливости.
