Франция изнутри. Как на самом деле живут в стране изысканной кухни и высокой моды? - [17]

В башне замка открывается незаметная дверь. Поджарый француз среднего роста с ямочками на щеках приветственно машет нам, приглашая зайти. На лице тонкие круглые очки, столь любимые местными. Рукава голубой рубашки закатаны, темно-синие джинсы затерты. На ногах мокасины, любимая летняя мужская обувь французов. По моим наблюдениям, открытая обувь для мужчин признается лишь на пляже.

Мы заходим в башню, и на меня обрушивается волна ароматов замка. Немного древесных копченых нот, пара капель земли и сырости, в шлейфе отчетливо слышится кремень и старая залежалая амбра. Жак де Шабанн приглашает присесть. Ему звонит кто-то из префектуры. Пока он занят, я рассматриваю гостиную. Под низким потолком вокруг темного массивного низкого стола раскидана старая просиженная мебель. Мое внимание привлекают доспехи в углу. Как можно было в них сражаться? Массивный тяжелый меч не поднять, на теле рыцаря все закрыто железным панцирем.

«Простите, что не сразу начал разговор. У нас будут съемки передачи. Супрефект[19] хочет убедиться, что все пройдет в строгом соответствии с нормами. Расскажите, что вас ко мне привело?»

Кристиан представляет меня, рассказывает о том, как мы познакомились. Я подхватываю разговор и осторожно спрашиваю, сколько у него есть времени на интервью и согласен ли он, если я сниму нашу встречу для канала на Youtube. Жак легко говорит «да», какая удача! Пару секунд, чтобы окинуть взглядом мои заметки, и пора начинать. Мой первый вопрос о том, что же значит нести историю столько значимой для Франции семьи на своих плечах.

«Я родился таким. Меня никогда не воспитывали в постоянном давлении «ты происходишь из семьи де Шабанн, ты должен сделать это, это и то». Понимание важности и ответственности за честь семьи пришло естественным образом. Я благодарю своих родителей за то, что они позволили мне играть с друзьями с улицы, за то, что позволили мне выбирать друзей. Это позволяет сегодня чувствовать себя непринужденно во всех кругах.

Самое прекрасное наследие, которое у меня есть, это история моей семьи, более 1000 лет. У меня был предок, который во второй половине XIX века посвятил большую часть своей жизни изучению семейных архивов, его работа была выпущена в 1892 году. Это 12 томов, первые 4 составляют примерно 700 страниц в каждом томе, первые 4 посвящены только истории семьи с IX по XIX век, так что это более 1000 лет; остальные 8 томов – источники. Это доказательства, которые подтверждают существование моей семьи на протяжении более 1000 лет.

Я представляю 30-е поколение. Наша семья берет свои корни из региона неподалеку от города Ангулем, это Шабанне. Этот регион лежит между Ангулемом и Лимузеном. Свое происхождение я веду от первых графов Ангулемских. Моя семья прибыла в этот регион в 1430 году по просьбе Карла I де Бурбона, графа Клермского, который хотел привлечь в Овернь и Бурбонне могущественных феодалов, чтобы укрепить свою власть.

Мой предок Жак I де Шабанн купил замок в 1430 году. Все наши предки были по-своему исключительные. Один лишь я плохо закончил», – подшучивает граф. Среди французов аристократического происхождения не принято сильно хвастаться своими корнями. Сегодня считается, что приставка «де» не должна идти впереди человека и его качеств.

Немного подумав, граф вспоминает, что Жак II де Шабанн все-таки особенно выделяется. Граф лукаво улыбается и наклоняет голову: «Хотите улыбнуться? Я Жак 22-й». Пусть аристократы сегодня стараются не сильно выпячивать свои корни. Крошечные, еле заметные уху шутки между строк дают понять собеседнику, что с ним говорит история Франции в лице человека из плоти и крови.

«Жак I и его близкий родственник Антуан были собратьями по оружию Жанны дʼАрк. Я думаю о другом нашем предке, о чьей жизни мы знаем недостаточно. Его зовут Жан-Фредерик де Шабанн, который участвовал в американской Войне за независимость с генералом Лафайетом.

Есть еще много других. Я вырос в семье военного, все члены моей семьи были военными, мой дед решил разнообразить историю семьи и стал морским офицером. К сожалению, малярия поставила крест на его карьере. Мой отец, как и многие представители его поколения, участвовал в войне в Алжире. В моей жизни тоже есть небольшой армейский период, когда я служил в ООН в качестве миротворца в Ливане 37 лет назад, в 1983 году».

События, в которых участвовали предки Жака, перевернули историю Европы.

Эта история завораживает. События, в которых участвовали предки Жака, перевернули историю Европы. Я решаюсь задать ему вопрос: что значит нести на своих плечах вес такой значимой истории семьи?

«Самое прекрасное наследие, которое у меня есть, это вся история моей семьи более 1000 лет. Это важнее, чем материальные ценности, которые находятся сегодня в замке. Я думаю, что, когда кто-то рождается в знатной семье, он появляется на свет с долгом. У нас очень мало прав.

Когда я был маленьким, отец сказал мне, что в наших руках такое богатое наследие, что мы должны открыть его для публики, его нельзя оставить лишь для себя. Посетители замка не беспокоят меня. Я родился, когда замок был уже открыт для посетителей. Мой отец был одним из первых, кто открыл частный замок для публики, это было в 1952 году.