Франческа - [8]

Он придвинул стул к окну и сел, не сводя рассеянных глаз с неухоженных лужаек Уитем-Корта. Прошлое раздвигалось, он вновь видел, как солнце пронизывает навес листьев над ручьем, разделяющим земли Уитема и Шелвуда. Маркус приехал в Уитем-Корт вместе с кузеном Джеком — в те времена его одного никуда не приглашали. Отец Джека попросил Маркуса присмотреть за сыном, ибо предстояла игра в карты, а Джек был страстным и неудачливым игроком. Но Маркус ничем не смог помочь ему.

Глухой к попыткам Маркуса удержать его, Джек проиграл огромную сумму, которую, разумеется, не имел при себе, и в конце концов остался должен каждому гостю, в том числе и своему кузену. После кошмарной ночи проигравшийся в пух и прах Джек вспомнил слова отца о том, что больше денег от него он не получит, и попытался застрелиться — к счастью, его кузен и друзья предотвратили трагедию.

Маркус криво улыбнулся. Самоубийцы из Джека не получилось, но, видно, от судьбы не уйдешь. Всего несколько лет спустя он погиб при Ватерлоо. При мысли о Ватерлоо Маркус вздрогнул — об этой кровавой бойне следовало поскорее забыть. Он поднялся и направился к двери.

— Вот ты где, Маркус! А я уже собиралась послать кого-нибудь за тобой. Чарли ждет нас.

Маркус подавил вздох и улыбнулся.

— Ты бесподобно выглядишь, Чармиан, — особенно в этом платье. Ты не знаешь, где Ник?

Позднее, тем же вечером, за превосходным ужином, Маркусу вновь напомнили о Франческе. Чармиан решила повеселить общество рассказом о встрече на дороге.

— Это была не женщина, а сущее пугало! Ник спихнул ее в канаву — ей-Богу, ей там самое место!

Она была великолепна в шелковом платье оттенка красного вина, с собранными на макушке смоляными кудрями, подхваченными бриллиантовым гребнем, который Маркус подарил ей в зените их романа. Впечатляющая коллекция драгоценностей — трофеев от прочих поклонников — поблескивала в ее ушах, на шее и руках, не затмевая сияния темных глаз. Чармиан чувствовала себя в обществе как рыба в воде: флиртовала с Маркусом, смешила окружающих язвительными замечаниями по поводу жизни лондонского света и поддразнивала влюбленного Ника, которому так и не удалось блеснуть своим искусством править лошадьми.

Ник краснел и бормотал:

— Лошади испугались грома, а эта особа стояла у самой обочины. Я растерялся…

— О нет, милый мой Ник, ты был неотразим! Но Маркус оглянулся и увидел, что злополучная девчонка исчезла. Только стоптанные башмаки, облепленные грязью, торчали из придорожной канавы! Это был настоящий деревенский фарс! Маркус настоял на своем желании проверить, цела ли она, и, разумеется, выяснил, что с ней ничего не случилось. Но что это было за зрелище, когда Маркус вытащил ее из канавы! Она казалась сущим чучелом, вся в грязи, со съехавшей на глаза обтрепанной соломенной шляпой. А Маркус стоял перед ней столбом. Я уж было подумала, что он с первого взгляда влюбился в эту сельскую красотку, — она сделала рассчитанную паузу, — и чуть было не приревновала его!

Ответом Чармиан стали возгласы недоверия и смех, и она удовлетворенно хмыкнула.

— Подождите, самое интересное еще впереди! Ничего подобного вы и не слышали! Как выяснилось, эта особа вовсе не крестьянка. Маркус заявил, что ей принадлежат почти все земли в округе. Стало быть, нам повстречалась богатая наследница в маскарадном костюме, ждущая своего принца. Никто не желает стать ее спасителем?

Маркус подошел к столу и подлил себе вина. Он молчал.

— Ручаюсь, это была Фанни Шелвуд, — заметил лорд Уитем.

— Шелвуд? — переспросил кто-то из гостей. — Из Шелвуд-Мэнора?

— Да. Ее мать Верити Шелвуд. А вам известно, кто ее отец? Нет? Ну так слушайте: Ричард Бодон. — Последовала многозначительная пауза. — Понятно? Эта девушка — дочь Ричарда Бодона, а носит фамилию Шелвуд. Заметьте: Шелвуд, а не Бодон! Ее удочерил дед. Теперь вам все ясно?

Увидев, как гости принялись красноречиво кивать головами и подмигивать, лорд Уитем злорадно продолжал:

— Полагаю, мало кому из вас известно о Шелвудах. В последнее время они заметно притихли. Но когда был жив старик Шелвуд, он вечно упрекал меня за неразборчивость в выборе гостей, как будто это его дело! Эти Шелвуды — зануды, способные свести на нет любое веселье. Я не раз заявлял ему, что джентльмен вправе приглашать к себе кого угодно — разве нет? Ну, каково? Старый святоша сэр Джон всегда недолюбливал меня. А потом… — лорд Уитем усмехнулся, — дочка дряхлого праведника сбилась с пути истинного: влюбилась в повесу Бодона и сбежала с ним в Вест-Индию, и, не подумав обратиться к священнику!

— Вы хотите сказать, что эта девушка… дитя любви? — ахнула Чармиан. — Бедняжка! К тому же она так дурна собой… Жизнь жестоко обошлась с ней. Но кто такой этот повеса Бодон?

— А вы не знаете? О, это видная персона. Игрок, наездник, самый любвеобильный мужчина Лондона! Ему не было дела до того, что скажут или подумают люди.

— Пожалуй, он бы мне не понравился, — заметила Чармиан.

Лорд Уитем цинично осклабился.

— Совсем напротив, дорогая. Дамы считали его неотразимым. Именно поэтому ему удалось соблазнить дочь святоши Шелвуда. Впрочем, Бодон остался с носом: сэр Джон лишил дочь наследства и наотрез отказался с ней видеться. Должно быть, именно поэтому Бодон и не женился на ней.