Фрактал. Четыре демона - [22]

Группа Опустошителей, уничтожившая массивную дверь нарушила устаканившийся процесс получения атмы и общую обстановку. Взрыв повредил потолок и стены вместе с внутренними жилами, отчего часть пирамиды рванула повторно, но теперь за счёт накопленной в них атмы и сильнее, разнеся огромный угол храма. Четвертина гигантского сооружения осыпалась, вдобавок, по оставшейся части постройки пронёсся силовой импульс, затронувший Ирманта, но что важнее, его энергетическую защиту, поддерживаемую вокруг подиума в форме песочных часов. Чистый поток вновь вырвался на свободу, а оранжевой плёнки уже не существовало. Округу засыпало кусками камней — обломками падающими с большой высоты. Опустошителей тоже разбросало взрывом. Южену повезло, он не успел подойти в зону поражения.

Сбив наработанную схему приёма маны, ящеры перебили важные кабеля и энергетический ветер, погасили особую зону вокруг Орталеона, а Ахарат работал, продолжая движение атмы по пирамиде. Энергия искрилась и брызгалась, проявляясь то тут, то там, в разрушенной части святилища мощность сильно упала. Перебой сильно сыграл против Ирманта, знай он, не закрывал бы дверь в априори, страх перед Аримийцами у него отсутствовал. Взрыв унёс жизни многих налётчиков. Защитное поле — неотъемлемая часть межпланетного столба. Во время работы три крупных искры в его основе обязательно должны находиться в специальной статической среде, так невероятный объём маны сохраняется внутри кристаллов и плавно переходит в хранилище, та самая яркая апельсиновая энергия и есть подходящая среда.

Ахарат потерял стабильность, а поток Дроды почувствовал свободу. Из искр и миниатюрной Земли вылетело бессчетное количество энергетических осколков, комков разной мощности и размера. Ошмётки ударялись в произвольные точки, столь сильно, что повреждали камень, кроша его в труху или песок, поверхностно, на миллиметры. Заряды попадали и в Орталеона, но он стойко принимал удары, даже не дёргался, хорошо осознавая, как тяжело ему будет в ближайшее время. Лег остался наедине с немыслимой силой, и атма вырвалась из-под его контроля, из искр летели настоящие молнии. Ирмант имел шанс вернуть себе руль, но весьма небольшой, почти неосязаемый. В этом его суть, он отчаянно двигался дальше, до конца, когда процент на успех приравнялся — один к десяти, а ставка — жизнь, Орталеон не обдумывал свой выбор ни единой секунды. В помещении повсюду возникали завихрения, ежесекундные вспышки и торнадо, очень опасные, сконцентрированные излишки разных стихий и даже чистая атма, многие попади в Асмодея, последний дался в область живота, мана как кислота прожгла его одежду и защитный покров. Импульсные вспышки так и тянулись к Ирманту, его внутренний поток, для стороннего оказался магнитом. Положение ухудшалось, а он принялся выпускать тёмную ману всем своим телом, хоть как-то обороняясь. Однако её не хватало, а выбросы становились сильнее. Мощные плазменные проявления обретали постоянство, захватывая пространство подле кристаллов и распространяясь, обжигая монолиты, металл и чёрную патоку — Ирматианскую атму, ранее контролирующую модель планеты и остальное.

Буря опасного вида распространялось всё дальше и приближались к Орталеона по типу и пути прежней оранжевой, но неся в себе другой, очень опасный принцип. Аримийцы заняли дальнюю часть храма, боясь продвигаться из-за происходящего, ящеры ждали Южена, и он почти поспел, оставалось лишь спрыгнуть, но он этого не делал. Добравшись до Асмодея, атма Ахарата взялась за его тело, словно магма или миллион прожорливых, невидимых бактерий. Чистый поток быстро преодолел его собственный выброс и атаковал плоть, надрывая и обугливая её, очень быстро убивая Ирманта. Орталеон ощутил невыносимую боль, кости таяли как воск. Даже Тёмный не мог себя к такому подготовить, он не кричал, стиснул зубы и сжал кулаки, собрав и бросив все силы на последний порыв в попытке переломить ход борьбы и загнать атму Дроды обратно в кристаллы и жили, но не вышло, и он сдался, наверное впервые в своей жизни.

Его маны оказалось недостаточно, чтобы всё восстановить, и Орта это отчётливо ощущал. Лег отпустил всё на авось, закрыл глаза и расслабил тело, его тут же скрутило. Когда внутренняя мана иссякла, перестав выделяться, резким ударом бросило в пол и прижало, удерживая без движения, поломало некоторые кости продолжая уничтожать, будто кислотой. В храме начался настоящий хаос, вплоть до того, что Опустошители вновь побежали обратно, наружу, придержав генерала от спуска.

Лёжа на полу, Асмодей мучился, не теряя сознания. Он полностью передал себя в распоряжение отчаяния, слепой ярости и страданий, не за себя, а за родной народ, Орта совершенно не думал о выживании. Даже на смертном одре, Тёмный не мог отделаться от чувства незавершенности, вины за то, что сейчас проиграл. Долг, мучил его сильнее прочего. Прошлое, настоящее и будущее, на миг свелись к боли и смерти, став чем-то мелким, по сравнению с самым важным, новым смыслом его существования — местью. В какой-то миг, его лицо стало столь безразличным, что показалось, даже стремление уничтожить скопление сил Аримии его покинуло и он опустел. Будто всё питавшее его дух исчезло, не временно, а навсегда, просто моментально пропало, а оставшиеся низшие, злые порывы избавились от совестного обременения, ад получил его сознание в собственное пользование. Находясь в загадочном, молчаливо-задумчивом состоянии, под гнётом чистой энергии, прессом прижавшем его на лопатки и победившей, из правого глаза Асмодея прокатилась слеза чёрного цвета, обжигающая щёку своего носителя. Орталеон извинился перед предками и собратьями, и приготовился к встрече конца.