Фраер вору не товарищ! - [55]

Андрей раскрыл книжку на букве "М", нашел номер Махрова и взялся за телефон.

- Это я, Волков, - сказал он, когда услышал в трубке заспанный хриплый голос. - Я согласен. Что мне нужно делать?

- Подъезжай часам к двум в мой офис, - последовал ответ Махрова.

- Хорошо бы и адрес узнать, - пробормотал Андрей. - Я в городе недавно. Еще с новыми достопримечательностями не познакомился.

- Спроси Люську. Она тебе объяснит, - буркнул Махров и положил трубку.

Андрей пошел в ванную, где Люська плескалась водой над раковиной, взбадривая себя после беспокойной бессонной ночи.

- Я позвонил и согласился, - сказал он. - Теперь осталось дело за малым.

Люська разогнулась, посмотрела в зеркало на отражение Андрея, стоящего у неё за спиной, и скорчила злую гримасу.

- Мне наплевать! Понял? - Она отстранилась и, зачерпнув горсть воды, плеснула ему в лицо. - На, умойся! Может, освежишься и поймешь, что для тебя это конец.

Он снял полотенце с крючка, вытер лицо и попытался улыбнуться.

- Зря ты злишься, Люся. Все будет хорошо. У нас все получится.

Люська тоже улыбнулась, глядя на него в зеркало. Только улыбка у неё получилась какая-то вымученная и надменная, даже злорадная.

- Он тебя убьет. Потом. Ему свидетель не нужен. Не веришь? Дело твое. А мне это по фигу. Я устала. Смертельно устала.

На самом лучшем месте кладбища, давно откупленном его директором, все-таки вырыли могилу. Ну, а как её могли не вырыть, когда вопрос шел о жизни и смерти. Жизни или смерти директора кладбища. Нескончаемый людской поток тянулся за гробом Сергея Горбунова, словно хоронили павшего в борьбе героя. Такие события сближают врагов, и они на время вынужденного перемирия способны пускать слезу и лезть друг к другу с объятиями. Сегодня было много шикарно одетых женщин, ведь и траурное платье тоже может быть шикарным. Крепкие бритоголовые парни несли на плечах гроб, и сторонний наблюдатель мог легко догадаться, что хоронят кого-то из криминалитета, и сейчас объединились в одном потоке как те, на кого работал убиенный, так и те, кто пожелал от него избавиться.

Среди лиц идущих за гробом людей можно было разглядеть скорбную физиономию Махрова, наверное, единственного из мужчин, кто переживал его смерть, как ощутимую потерю. Остальные были больше сосредоточены на себе. Но нельзя сказать, что и женщины особенно заливались слезами, они вполне откровенно мерили друг дружку оценивающими взглядами. Боксер шел рядом с Махровым, и, наверное, чувствовал прилив гордости - ведь это он умудрился выбить для Сереги лучшее место на кладбище. Вот когда он потом водрузит на этом месте памятник из гранита во весь рост, тогда все просто умрут от зависти.

Гроб опустили рядом с могилой и откинули крышку, вернее её половину. Такая теперь пошла мода на гробы: крышка крепится к гробу и откидывается по мере надобности, словно шкатулка с сюрпризом, а не ставится в сенях, как это делалось всегда согласно вековым традициям. Горбунок лежал в нем спокойный и умиротворенный, словно нашел для себя самое удобное положение. Дырочка во лбу была аккуратно заделана искусными гримерами.

Женщины сразу потянулись за платками и принялись дружно шмыгать носами. Мужчины были более сдержанны в эмоциях и молча переглядывались хмурыми взглядами, словно пытаясь ответить самим себе на висевший в воздухе вопрос - кто следующий.

Какой-то шустрый телеоператор перебегал с места на место, пытаясь найти лучший ракурс, чтобы захватить лица всех присутствующих. Махров слегка повернул голову в сторону Боксера, процедил сквозь зубы:

- Кто позволил? Гони в шею!

- Это с телевидения, - как само собой разумеющееся констатировал Витек. - Чё ты, Сергеич? Пускай в новостях покажут. Народ должен знать своих героев.

- Не хочу лишний раз светиться на экране, - недовольно проворчал Махров и протиснулся к гробу.

Там он откашлялся и махнул рукой с зажатыми в ней четырьмя гвоздиками.

- Друзья! Сейчас мы прощаемся с замечательным человеком, отличным парнем, ушедшим от нас таким молодым, что просто болит сердце от этой потери. Сергей был мне, как сын. Поэтому и отношения у нас были доверительные. Пожалуй, никто не знал его лучше, чем я. И я могу со всей ответственностью сказать, что это был человек с совестью. Подлая пуля киллера подкосила его в момент наивысшего взлета. Он упал и больше никогда не поднимется, чтобы улыбнуться нам. Но я клянусь, что найду человека, который заплатил этому наемному убийце. Он не уйдет от возмездия...

И тут Махров заметил за спинами скорбящих женщин пухлую физиономию Груздя. Рядом с ним торчала рыжая голова Чекуня. Лицо Груздя было серьезным, но Махров увидел перед собой искривленные в усмешке губы и лукавый взгляд. Он почувствовал поднимающуюся волну возмущения и злости. Неужели Груздь усмехается! Нет, показалось. А может, не показалось? Вот дернулась его верхняя губа, пошла вбок, растягивая рот в ехидной улыбке. Груздь отвел глаза, что-то проговорил Чекуню, тот тоже усмехнулся. Никакого сомнения в этом.

Махров вдруг совершенно ясно понял, что началась война, что совсем скоро будет ещё кровь, будут ещё трупы, и победит в этой войне тот, кто выстрелит первым и не промахнется. Потому что холостой выстрел будет для стрелявшего последним.