Фоторобот - [18]

— Рад с вами познакомиться. Меня зовут… Паскаль Шана. Толстяк выкарабкался из палатки, подобрал корзину и побежал к своему полотняному жилищу, прикрывая от дождя голову рукой. Раздосадованный, Жильбер повернул включатель на своем приемнике и начал ловить последние новости.

Во всех фильмах гангстеры, за которыми гонятся после ограбления, в любое время дня или ночи включают приемник и сразу же слышат специальный выпуск новостей, в котором долго рассказывается о ходе расследования совершенного ими ограбления.

Жильбер одну за другой ловил радиостанции «Франс-I», «Франс-II», «Франс-III», «Дройтуич», «Радио Люксембурга», но так и не услышал ничего кроме обрывков песен и рекламных объявлений. Тогда он решил, как говорится, «взять измором» — настроился на одну станцию и стал ждать. В конце концов, рано или поздно новости передадут!

Он дождался половины первого. Сообщения медленно следовали одно за другим, слишком медленно, как казалось Жильберу. Политические новости внутри страны, за рубежом. Совещание на высшем уровне зашло в тупик. Новости Парижа, спортивные новости. Наконец, уже отчаявшись и собираясь выключить радио, он услышал:

— Происшествия: убийство в Медоне. Полиция уже получила более пятидесяти показаний, главным образом анонимных. Однако многие из них привлекли внимание старшего инспектора Туссена, который в настоящее время занимается выявлением лиц, которые могли бы…

Отдаленный удар грома вызвал помехи в динамике, и Жильбер не услышал конца фразы. Пятьдесят показаний! Их число его даже несколько успокоило. Не может быть такого, чтобы все они касались только его одного. Есть и другие, на которых тоже падает подозрение и среди которых неизбежно находится и настоящий преступник.

Жильберу не оставалось ничего другого, как отсиживаться здесь и ждать ареста виновного. Потом, когда тот уже будет в тюрьме, он вернется домой с высоко поднятой головой. И черт с ними со всеми, с консьержкой, молочницей и Клотильдой…

Клотильда! Он совсем забыл написать ей. Он неудобно устроился и на коленях составил маленькое письмо-объяснение:

Клотильда, дорогая! Забудем вчерашнюю сцену. Я не имею никакого отношения к этому невероятному делу и знаю, что ты мне веришь. Однако я не пошел в полицию. Ну для чего устраивать скандал, в котором можно себя скомпрометировать? Я уехал из Парижа на несколько дней, чтобы дождаться ареста виновного. Будь любезна, займись Ферзевым Слоном, если у тебя будет время. Ключи, как всегда, ты найдешь под ковриком. Целую тебя. Жильбер.

Он свернул листок, запечатал конверт и наклеил на него марку. Затем положил письмо в карман и приготовил себе обед. Он уже заканчивал есть, когда худющая девчонка пришла за ним. На ней был пластиковый дождевик. Ее глаза были такие же лукавые, как у маленькой молочницы.

— Месье, папа и мама ждут вас на кофе.

— Спасибо, иду.

Все это выглядело очень по-светски. Может быть, родители, этакие буржуа, персонажи Лабиша, надеялись найти желанного жениха для своей дочери, отправившись в туристский поход? От этой мысли он рассмеялся. Он застегнул куртку и под частым дождем бегом преодолел расстояние, отделявшее его от соседней палатки.

— Входите, входите, будьте как дома, Паскаль! Вытирайте ноги! В палатке Сиври все было на мещанский манер. Маленькие складные кресла, стол и примус последней марки. В палатке пахло фруктами. Жильбер сел в глубине, а хозяйская дочка с жеманным видом стала расставлять чашки. Все как в салоне Людовика XV.

Появилась англичанка, этакая Венера, выходящая из пены морской, к телу которой прилипла мокрая блузка.

— Хелло.

Сиври стал всех представлять друг другу. Англичанка по всеобщей негласной договоренности оказалась сидящей прямо напротив Жильбера, который собрал все свои лингвистические знания, чтобы спросить у нее, нравится ли ей Франция. Девушка объяснила, что собирается провести все лето по-туристски в палатке, передвигаясь по стране автостопом. Она уже видела Париж. Ее следующим этапом будет Лион.

Семья Сиври с восхищением следила за этим непонятным для нее диалогом. Жильбер узнал, что англичанку зовут Роберта и что она работает натурщицей в одной художественной школе в Лондоне. Она играет в шахматы и, кажется, пришла в восторг от идеи сыграть партию с Жильбером. Анри Сиври подмигнул с заговорщицким видом:

— Ну, я надеюсь, что вы оба прекрасно поймете друг друга. Тем более, что вы остаетесь здесь одни. Мы вынуждены уехать, да и по том погода такая дрянная!

Они возвращались в Париж. Жильбер узнал, что у них есть машина, оставленная здесь поблизости. Он спросил:

— Вы не могли бы в Париже опустить мое письмо? Я его забыл в кармане, когда собирался сюда, и вот…

— Давайте, давайте, можете рассчитывать на меня.

Жильбер попрощался с хозяевами и договорился встретиться с Робертой чуть позже. В туристском лагере все быстро знакомятся.

Он посмотрел, как Сиври сворачивали свое снаряжение под дождем. Потом папаша побежал за машиной, стоящей под деревьями, и все семейство загрузилось в старенький автомобиль, который, подергиваясь, тронулся в путь.

По обычаю туристов-любителей они оставили после себя кучу грязных бумажек и пустых консервных банок, которые Жильбер решил закопать. Для этой цели у него была лопатка со складной рукояткой. Оставшись лишь в шортах и с голым торсом под дождем, он выкопал квадратную яму, в которой зарыл отбросы. Дождик был теплый и приятный для тела. Капли дождя падали в пруд, и у Жильбера внезапно появилось желание искупаться. Быстрый взгляд в сторону палатки-гроба. Роберта, должно быть, отдыхала после обеда. Он бросил лопату и шорты в свою палатку и побежал в воду.