Фотография с прицелом - [8]

– Паша! – не выдержал Шаланда. – Скажи уже, наконец, что-нибудь! А то у меня такое ощущение, что ты завтра утром потребуешь группу захвата.

– Чуть попозже, Жора. – Пафнутьев вздохнул. – Прекрасная погода, не правда ли?

– Лучше не бывает. – Шаланда тяжело качнул кудлатой головой. – Особенно мне нравится луна. Только что-то она маловата сегодня.

– Зато круглая, – добавил Худолей.

– Круглыми бывают только дураки, – проворчал Шаланда.

– Жора! – изумленно воскликнул Пафнутьев. – А тебе-то откуда это известно?!

– Умный потому что. Хотя с виду этого и не скажешь. Да, Паша? – Шаланда горделиво вскинул голову.

Все. Оставим ребят. Не до разговоров им сегодня. Вот завтра вечером – другое дело. Тогда будут новости.

Маленький домик за редким штакетником Пафнутьев нашел быстро. Здесь проживала в полном одиночестве Евдокия Ивановна Сазонова, мать одной из погибших девочек.

Едва раздался звонкий лай маленькой белой собаки, хозяйка появилась на пороге.

– Входите. – Она отошла в темноту коридора и остановилась там, придерживая дверь. – Давно вас жду. Можно сказать, с самого рассвета.

– Если бы предупредили, то я и пришел бы на рассвете, – проговорил Пафнутьев почти серьезно.

– Да ладно вам, – смутилась хозяйка. – Тут приходил ваш парнишка, просил письма, фотографии. Ничего я ему не дала. Ходят тут всякие. Соседи прибегали, говорят, убийц уже нашли. Неужто это правда?

– Нет, пока мы никого не нашли, – сказал Пафнутьев и присел к столу, заваленному какими-то документами, фотографиями, письмами. – Так быстро не бывает.

– Жаль. А я уж собралась было к этому убийце идти.

– Зачем? – удивился Пафнутьев.

– Как зачем? Убивать.

– Кого убивать?!

– Ну, этого убийцу.

– Вот так сразу?!

– А чего тянуть? Десять лет ждала. А он-то все эти годы небось жировал вовсю, ни в чем себе не отказывал.

– И как же вы собирались его убивать? – с некоторой оцепенелостью спросил Пафнутьев.

– А молотком! – с усмешкой ответила Евдокия Ивановна. – По темечку. Вон тем молоточком. – Она кивнула в сторону подоконника, залитого солнцем.

На нем лежал массивный молоток, чуть тронутый ржавчиной. Павлу видно было, что им давно уже никто не пользовался.

– Выслежу, подойду сзади в толпе, выну молоточек из сумки и долбану по темечку. Думаю, проломлю ему черепушку. А там уж пусть врачи разбираются, что к чему.

– Вы одна хотели идти, без помощников? – осведомился Пафнутьев.

– Есть у меня помощники, – сказала женщина, плотно сжала сухие губы, чуть помолчала и добавила: – Только я их назвать вам не могу.

– Почему? – простодушно поинтересовался Пафнутьев.

– Потому. Это ведь мои помощники, а не ваши. От вас у них неприятности могут быть. Я правильно все понимаю, Павел Николаевич?

– В общем-то, да. Не могу ничего возразить. А на суд вы не надеетесь, Евдокия Ивановна?

– Нет, не надеюсь. Купят.

– Что купят?

– Суд.

– Кто?

– Убийцы. Ведь купили же они этот ваш суд десять лет назад.

– А вы не боитесь, что сами можете оказаться на скамье подсудимых? – спросил Пафнутьев, прекрасно понимая слабость и зыбкость своего вопроса.

– Нет, Павел Николаевич, нисколько не боюсь. С радостью пойду в любую вашу тюрьму, на какой угодно срок, в камеру к самым страшным злодеям. Моя девочка меня поймет и одобрит. Оттуда головкой кивнет в знак согласия. – Женщина указала корявым пальцем в потолок.

– К крутоватым делам вы себя готовите, – озадаченно пробормотал Пафнутьев.

– Хочу вам повторить, в любой каземат пойду с радостью, – проговорила Евдокия Ивановна. – Если, конечно, мой молоток меня не подведет. А вам я буду помогать во всем и до конца. Только бы вы сделали свое дело и показали пальцем на убийц. Кроме Светы, у меня в жизни нет ничего и никого. Хотите, я вам этот дом завещаю? Он, конечно, не очень, но участок большой, сад, колодец, рядом река.

– Спасибо большое. – Пафнутьев смутился. – Но чуть попозже. Давайте сначала рассмотрим эти снимки. Здесь много групповых. Это все школьные друзья вашей Светы? – Павел вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую лупу в медной окантовке.

– Думаете, кто-то из них?

– Евдокия Ивановна, нам не положено думать раньше времени.

– Извините. Да, это все ее школьные снимки. С первого по десятый классы. Все ее одноклассники перебывали в нашем доме, в саду, за этим столом. Почти всех я знаю по именам. Кто-то отсеялся после седьмого класса, кто-то переехал с родителями в другой город. Но в основном класс сохранился до десятого.

– А в тот… в последний вечер собрались одноклассники?

– Конечно, все свои были. Но и посторонние подтянулись. Кто-то с магнитофоном подошел. Музыка, то да се. Дело молодое, наши девочки заметные были. Нарасхват. А этот самый расхват вон как обернулся.

– Драки, потасовки? – спросил Пафнутьев.

– Нет, до этого не доходило. Знаете, может, некоторые ребята были из других классов, но опять же соседские, из ближних дворов.

– На любого молоток поднимете?

– Не задумаюсь ни на миг, Павел Николаевич, – шепотом ответила женщина. – Ни секунды колебаться не буду. Ведь он же враг! Не только мне, но и всем людям. Даже если никого больше не убил, то эту свою охоту в себе носит. Она всегда при нем, никуда не делась.