Фотография. Искусство обмана - [19]
Эмоциональное восприятие начинает работать, как только вы направляете взгляд на изображение. Оно настолько мгновенно, что нет надобности понимать, о чем картинка, чтобы почувствовать настроение. Эмоциональное восприятие основывается на способности реагировать на сигналы, зашифрованные в элементах дизайна. Об этом удивительном феномене мы поговорим в следующем разделе, рассказывающем о том, как «давить на эмоции».
Смысловое восприятие – это интеллектуальный процесс реального понимания повествования, который, в свою очередь, предполагает оценку связей между отдельными элементами, что занимает довольно много времени.
Субъективное восприятие, о котором мы упоминали в первой главе, – еще одна интеллектуальная составляющая, которая помещает эмоциональное и смысловое содержание снимка в контекст жизненного опыта и знаний зрителя. Даже если эмоциональные и смысловые составляющие весьма предсказуемы, невозможно предугадать реакцию зрителя, смотрящего на фотографию сквозь призму субъективного опыта. Один и тот же семантический якорь у разных людей может вызвать совсем непохожие эмоции только потому, что один ассоциирует ее с определенным жизненным опытом, а у другого такого опыта просто еще нет. С другой стороны, люди внутри сообществ, как правило, обладают схожим культурным багажом и жизненным опытом (например, жители одной страны обычно смотрят одни и те же отечественные кинокартины, слушают одни и те же местные радиостанции и т. д.). Вы можете использовать это с выгодой для себя. Например, можно ввести визуальный ряд, основанный на историческом событии национального масштаба, зная, что отечественный зритель поймет его. Зная, а не предполагая.
Теперь вернемся к тому, как видит плохой фотограф. Гедонисты не без основания полагают, что все подсознательные человеческие поступки нацелены на то, чтобы достичь максимального психологического комфорта, избежав при этом неприятных чувств. Что подводит нас к очевидному выводу – фотографы снимают потому, что это доставляет им удовольствие. И плохих фотографов отличает твердая и искренняя убежденность в том, что результат их художественных усилий должен вызвать у зрителей те же самые эмоции, что и у них самих. (Эта уверенность основывается на допущении, что зрители от них ничем не отличаются, и раз что-то их тронуло, значит, и остальные должны почувствовать то же самое.)
Это не совсем так. Во-первых, когда фотограф снимает, им движет желание получить удовольствие, так как, по определению, ему нравится фотографировать. Во-вторых, снимку, вероятно, могли сопутствовать события, субъективно приятные фотографу (например, он снимает каникулы в Лиссабоне, о которых долго мечтал, или у него разыгрался роман с девушкой, которую он сфотографировал). Следовательно, для фотографа этот снимок – узелок на память. В такой ситуации плохой фотограф не осознает, что его субъективное восприятие взвинтило эмоциональную значимость фотографии.
Итак, что происходит в уме зрителя, когда он смотрит на фотографию, снятую плохим фотографом в Лиссабоне? Обычно восприятие изображения преследует такие же корыстные цели, как те, что имел в виду снимающий (то есть зритель нацелен на получение максимального удовольствия). Более того, если увиденное не нравится зрителю, его подсознание переключается в защитный режим восприятия и во что бы то ни стало стремится избежать неприятных эмоций, таких как скука, вызванных просмотром неинтересных снимков. Иными словами, внимание зрителя смещается не оттого, что он плохо относится к вам, а потому, что его подсознание пытается заблокировать неприятные переживания, которые могут нанести вред нежному серому веществу владельца. Поверьте, попав в ловушку, вы сделали бы то же самое.
Почему смещается внимание зрителя? Глядя на фотографию, человек расставляет приоритеты в соответствии с личной шкалой ценностей. Например, когда вы показываете кому-то фотографию винтажной гоночной машины, вы можете быть уверены в том, что он видит то же, что вы, только в том случае, если вы знаете, что он разделяет вашу страсть и обладает тем же уровнем соответствующих знаний. В противном случае, эта тема покажется ему скучной. Бывает и хуже: например, даже если вам повезло, и зритель заинтересовался снимком по причине природного любопытства, не имея представления об изображаемом предмете, он наверняка упустит важные детали. Возможно, вы сняли этот кадр, зная, что перед вами единственный уцелевший экземпляр определенной модели, но он увидит только старую, потрепанную машину.
Также фотография может быть эмоционально непривлекательной. Кроме злых шуток субъективного восприятия, изображение может оказаться неприятным для глаза из-за плохой композиции. Он может оказаться настолько визуально сложным, что даже несмотря на потенциальный интерес для зрителя он покажется слишком запутанным, чтобы в нем разбираться.
Зритель создает визуальную модель, как правило, довольно отличающуюся от того, что ему предлагают, поскольку он перекраивает зрительную информацию, подгоняя ее к своим личным потребностям и когнитивным способностям. Было экспериментально доказано, что из фрагментов изображения зритель создает простые геометрические формы, при этом структурно объединяя даже визуальные элементы, друг с другом по смыслу не связанные.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
«Пятого марта в Академии художеств открылась вторая выставка «Общества выставок художественных произведений». С грустными размышлениями поднимался я по гранитным ступеням нашего храма «свободных искусств». Когда-то, вспомнилось мне, здесь, в этих стенах, соединялись все художественные русские силы; здесь, наряду с произведениями маститых профессоров, стояли первые опыты теперешней русской школы: гг. Ге, Крамского, Маковских, Якоби, Шишкина… Здесь можно было шаг за шагом проследить всю летопись нашего искусства, а теперь! Раздвоение, вражда!..».
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Хочешь стать звездой социальных сетей, но профессиональная техника вызывает у тебя страх? Мечтаешь делать профессиональные снимки с нажатия одной кнопки и без всяких проблем? Что ж, мы приготовили для тебя подарок! Эта уникальная книга создана именно для пользователей смартфонов, которые любят фотографировать и хотят, чтобы их снимки были качественными. В этом сборнике даны практические советы, которые будут полезны не только в повседневной жизни, но и при ведении бизнес-аккаунта. Забудьте о нудных самоучителях по фотографии.