Меня охватила холодная дрожь; мои усилия, стоившие великого труда, опять пропали впустую. Я снова взвалил камеру на плечо и угрюмо пошел дальше.
Через несколько шагов я пришел в себя; я знал, что она смотрит мне вслед, и моя походка вновь обрела упругую бодрость. Что для меня значили в этот момент все капитаны на свете? Разве им под силу нарушить мое самообладание?
Холм находился почти в одной миле от дома, и когда я достиг его, то устал и запыхался. Тем не менее мысль об Амелии поддерживала меня. Я выбрал лучшее место с видом на коттедж, чтобы включить в кадр фермера и корову, бросил нежный взгляд на далекую виллу и со словами «это для тебя, Амелия!» снял крышку с объектива. Через одну минуту и сорок секунд я вернул крышку на место.
— Дело сделано! — воскликнул я, охваченный безудержным восторгом. — Амелия, теперь ты моя!
Весь дрожа от нетерпения, я спрятал голову под чехол и начал проявлять снимок. Деревья довольно нечеткие… ладно! Ветер раскачивал ветви, но это не будет очень заметно. А фермер? М-да… он прошел несколько ярдов, и прискорбно видеть, как много рук и ног у него появилось. Бог с ним! Назовем его пауком, сороконожкой, чем угодно… а корова? С большой неохотой я был вынужден признать, что у коровы три головы, и хотя такое животное имеет курьезный вид, его не назовешь живописным. Однако с коттеджем все было в порядке; его каминные трубы выглядели прекрасно. «С учетом всех обстоятельств, — подумал я, — Амелия будет…»
Но тут мой внутренний монолог был прерван хлопком по плечу, скорее бесцеремонным, нежели дружеским. Я высунул голову из-под чехла — нужно ли говорить, с каким спокойным достоинством это было сделано? — и повернулся к незнакомцу. Это был коренастый мужчина отталкивающей наружности, вульгарно одетый и жующий соломинку; его спутник превосходил его во всех упомянутых особенностях.
— Молодой человек, — начал первый. — Тут частное владение, так что сматывайте удочки, и давайте побыстрее.
Не стоит и говорить, что я не обратил внимания на эти слова, но взял бутылочку с гипосульфитом соды и стал закреплять фотоснимок. Он попытался остановить меня, я воспротивился; негатив упал и разбился. Дальше ничего не помню, хотя у меня осталось смутное впечатление, будто я кого-то ударил.
Если в тексте, который я только что прочитал, вы можете найти какое-то обстоятельство, послужившее причиной моего нынешнего состояния, можете оставаться при своем мнении. Но, как упоминалось выше, я потрясен, удручен, разбит, покрыт синяками с головы до ног и не имею ни малейшего представления о том, как это случилось.
