Фотофиниш. Свет гаснет - [4]

Это понравилось ее многочисленным поклонникам, фотографии разошлись по нескольким газетам, и говорят, что этот человек заработал на них кучу денег. С того случая все превратилось в какую-то войну на изнурение противника. Потоки возмущенных писем от ее фанатов в эти газеты. Угрозы. Злобные шутки самого низкого пошиба. Ставки и пари. Абсурдные истории о том, что это месть отставного любовника или поссорившегося с ней тенора. Слухи о том, что у нее нервный срыв. Телохранители. Всё разом.

— А что ж эти слабаки его не выследят и не проучат?

— Он слишком ловок и постоянно маскируется — то бороду прицепит, то еще что-нибудь. Иногда надевает маску из чулка. Один раз прикинулся джентльменом из Сити, в другой — отморозком из трущоб. Говорят, что у него очень, очень современный фотоаппарат.

— Да, но после того, как он делает снимок, почему никто не схватит его и не отберет камеру? И как насчет ее знаменитого темперамента? Можно было бы ожидать, что она сама за него возьмется.

— Да, но пока что она только художественно вопит от возмущения.

— Что ж, — сказала Трой, — я не понимаю, чего они в таком случае ждут от тебя.

— Ждут, что я с удовольствием приму приглашение и сообщу помощнику комиссара, что отправляюсь к антиподам с моей колдуньей-женой. Ведь ты поедешь? — спросил Аллейн, положив руку ей на голову.

— Я безумно хочу попробовать ее написать: это ведь такая крупная, яркая, довольно вульгарная модель. Ее руки, — припоминая, сказала она, — выглядят просто непристойно. Белые, мягкие. Я прямо-таки вижу мазки кистью. Она такая потрясающе пышная! О да, милый мой Рори, боюсь, я должна ехать.

— Можно попробовать предложить им подождать до ее выступления в Ковент-Гарден. Нет, — добавил Аллейн, глядя на жену, — вижу, это не годится, ты не хочешь ждать. Ты должна лететь в эту удобную студию и между сеансами позирования Соммиты рисовать красивые проблески заснеженных гор, отражающиеся в прозрачных водах озера. Ты можешь подготовить картины для целой персональной выставки, пока будешь там.

— Да ладно тебе, — сказала Трой, взяв его за руку.

— Думаю, тебе стоит написать довольно официальный ответ и перечислись свои условия, как он тактично предлагает. Полагаю, я откажусь в отдельном письме.

— Было бы здорово вместе пожить какое-то время в роскоши.

— В тех случаях, когда твое искусство совпадало по времени с моей работой, не все шло как по маслу, ведь так, любимая?

— Не все, — согласилась она, — вроде бы. Рори, ты не против, если я поеду?

— Я всегда против, но стараюсь в этом не признаваться. Должен сказать, что мне не особо нравится компания, с которой тебе предстоит общаться.

— Правда? Оперная звезда с припадками гнева между сеансами позирования? Думаешь, так все и будет?

— Полагаю, тебя ждет что-то в этом роде.

— Я не позволю ей смотреть на картину, пока не закончу, а если она устроит скандал, то ее другу незачем покупать полотно. Я не стану делать только одного, — спокойно сказала Трой. — Я не стану угождать ей и соглашаться на какие-то дурацкие переделки. Если она окажется человеком такого сорта.

— Мне кажется, что она вполне может оказаться такой. Как и он.

— То есть он считает, что если уж он вступает в игру, то должен получить что-то в обмен на свои деньги? Кто он — англичанин? Новозеландец? Американец? Австралиец?

— Понятия не имею. Но мне не очень хочется, чтобы ты была его гостьей, милая, это факт.

— Вряд ли я могу предложить ему самостоятельно оплатить дорогу. Может быть, — предложила Трой, — мне следует снизить цену на работу, учитывая предоставляемый кров и стол?

— Отлично.

— Если там соберутся любители покурить травку, или еще что похуже, я всегда могу сбежать в свою прекрасную комнату и запереться на все засовы.

— А с чего это в твоей хорошенькой головке возникла идея о марихуане?

— Не знаю. А ты, случайно, не предполагаешь, что оперная дива принимает наркотики?

— Ходят смутные слухи. Возможно, ошибочные.

— Вряд ли бы он стал приглашать тебя, если бы она была наркоманкой.

— О, — беспечно сказал Аллейн, — их бесстыдство не знает границ. Я напишу вежливый ответ с сожалениями и пойду на работу.

Зазвонил телефон, и он ответил на звонок тем неопределенным тоном, которым, как знала Трой, говорил с представителями Скотленд-Ярда.

— Я буду через четверть часа, сэр, — сказал Аллейн и повесил трубку. — Помощник комиссара, — объяснил он. — Что-то задумал. Я всегда это знаю, когда он начинает разговаривать со мной будничным тоном.

— А что именно, как думаешь?

— Кто знает. Судя по всему, что-то неаппетитное. Он сказал, что это не особо срочно, но я к нему зайду, потому что говорил он как-то тревожно. Мне пора. — Он направился к двери, взглянул на жену, потом вернулся и взял ее лицо в ладони. — Хорошенькая головка, — повторил он и поцеловал ее в макушку.

Через пятнадцать минут помощник комиссара принял его в свойственной ему манере, к которой Аллейн уже привык: словно он был каким-то сомнительным экземпляром, который требуется внимательно разглядеть при плохом освещении. Причуд у помощника комиссара было так же много, как и ума — и это еще мягко сказано.

— Привет, Рори, — сказал он. — Доброе утро. Трой в порядке? Хорошо. — (Аллейн не успел ответить.) — Садись, садись. Да.