— Нет, он у-шу занимался полгода, — не согласился Валера.
— Я тебе говорю, «лифт» это оружие. И не предлагаю третью мировую войну начать, — по слогам объяснил Никита. — Валера, четыре пива ему много.
— Ты что, гад, думаешь, дядя Слава будет ЗДЕСЬ войну затевать? — не утихал Валентин.
— И я, и дядя Слава не будем, — успокаивал Никита, — в следующий раз берем одиннадцать бутылок.
— Двенадцатая бесплатно, — парировал Валера.
12 сентября 2007 года
Рано утром, в условленное время, позвонили Югину и озвучили вариант с УАЗ-469.
— Почему УАЗ? — засмеялся тот.
— У отца в деревне на даче такой, — оправдался Никита.
— Личный опыт это серьезная причина. Подбирайте машины, шоферов я привезу дня через три. Наберу гастарбайтеров. Успеете с машинами за три дня?
— Без оформления в полиции? Конечно.
Глава 3.11. «За Веру, Царя и Отечество»
Пустячным происшествиям, случайным находкам люди склонны придавать большое значение.
Два дня братья мотались по Эстонии в поисках уазиков. На ходу оказалось всего восемь штук, дальше искать было бесполезно. Плюнули на все и стали искать японские и корейские грузовички-дизели. Купили один и сомнения в его проходимости по бездорожью навеяли мысли о необходимости приобретения колесного трактора.
— Скорость нашего каравана сразу упадет до двадцати километров в час, — расстроился Валера.
— За два дня доедем. Грузовик зря покупали, надо было десяток МТЗ с тракторными тележками купить. Вдвое дешевле выходит. Зато соляра жрут, не напасешься, — загрустил Валентин.
— Пять тонн повезут уазики, остается восемнадцать тонн. Шесть тракторов хватит с запасом, — успокоил Валера.
— Надо снова звонить дяде Славе. Нужно восемь водителей и шесть трактористов, — засуетился Никита.
* * *
Трактора пришлось покупать в России. В тракторах никто из братьев ничего не понимал, поэтому проверкой пригодность трактора к использованию, сделали условие доставки его до границы своим ходом. Если продавца это напрягало, переговоры заканчивали.
* * *
Югин долго ругал молодежь, за неумение спланировать работу. И очень просил продумать порядок работы на складах вооружений.
14 сентября 2007 года. Вечер
Никита нанял четырех забулдыг, за бутылку водки каждому, для укладки ящиков. Переправили их в 1894 год и начали таскать оружие. Часть оружия сразу погрузили на уазики. Остальное складировали рядом. В самом конце работы, когда вытащили ящики с патронами, увидели стеллаж с саблями. Красиво оформленные, они просились в руки. Сотня сабель была погружена сверх плана.
Когда алкаши грузили ящики, то все было в порядке. Что в ящиках, книги или тушенка, неизвестно. Но когда они случайно увидели сабли, то алкоголики начали требовать серьезные деньги. Валентин не растерялся, попросил грузчиков подождать полчаса, а пока выдал им аванс, по бутылке водки. Сам перестроил «лифт» на двенадцатый век, и вместе с братьями перетаскал пьяных туда.
17 сентября 1894 года. Утро
Валерий выехал навстречу Югину, чтобы забрать шоферов, Никита погнал грузовичок в Петербург. Валентин остался в качестве охранника. В одном из складов он разжился наградным револьвером с серебряными накладками, и теперь в 1894 году, рядом с дорогой, стояли восемь уазиков, забитых оружием. Рядом, на ящиках, сидел мужчина в джинсах, с саблей и револьвером в руках.
Когда Валентин вынул саблю из ножен, то увидел вытравленную надпись «За ВЂру, Царя и Отечество».
«Сокрушили веру, свергли царя и распродали отечество, — подумал Валентин. — А что собираемся делать мы? Набить карманы деньгами, потешить свое самолюбие спасением одних людей, за счет уничтожения других, поучаствовать в приключениях по разным эпохам? А, может, прав Никита, и через десять лет все миры будут уничтожены?»
Пока своей идеи у Валентин не было, он не прочь был помочь отцу.
Раннее осеннее утро было холодное и пронизывающе сырое. «А курточка не по сезону, пора в машину, заведу, согреюсь», — рассудил Валентин, но из низины, из пелены тумана выплыла фантастическая лошадь. Затем на дороге показалась телега. Симпатичная молодая женщина везла в город молоко. Лошадь остановилась, а молочница, с разинутым от любопытства ртом, и не думала ее понукать. Так прошло минут десять. Валентин ни слова не знал по-эстонски, и просто улыбался доброжелательно.
«Симпатичная эстонка. Молодая, лет двадцать. Коса видна из-под платка, девушка значит, не замужем. Или наоборот. Не помню. Надо было переодеться в костюм и шляпу надеть. Выгляжу глупо по ее меркам. Особенно кроссовки», — озаботился производимым впечатлением Валентин.
«Немец какой-то странный. Без усов, смешно, как подросток. Жалко не умеет разговаривать. И одежда бедная. А сабля похожа на настоящую. Сторож, наверно. Приеду на базар, товаркам расскажу, что немца видела», — обрадовалась молочница.
Интересную «беседу» прервало появление еще одной телеги. Еще нестарый дед, лет пятидесяти, нарушил тишину громкой руганью. — Фроська, бесстыжая корова, ты что тут все утро стоишь? Молоко давно скисло. Приедем обратно, матери все расскажу. Уж она тебя за косы оттаскает. Вот потому ты до сих пор в девках ходишь, зимой уж семнадцать лет стукнет.
