Форт Рэйвен - [109]

– Так, и что вы там увидели?

– Там лежал человек, но…– он замялся.

– Что, «но»? – осведомился Зигмунд.

– Хм…, – Рудольф чуть кашлянул и потянулся за салфеткой, – дело в том, что… это был не Моше… У человека, который лежал из носа и ушей шла кровь, глаза были открыты и тоже в кровоподтеках, они не были сфокусированы и при этом – направлены в разные стороны. Инсульт, короче говоря…

– А кто же это был? – уточнил Зак.

– Я не знаю. Странным было то, что он был одет во фрак, чистейше выбрит и от него пахло дорогим одеколоном! Я бы сказал, что это был дирижер, он выглядел, как дирижер… но у него не было в руках палочки. А вместо этого рядом валялся разбитый бокал мартини… и, что совсем уж странно – довольно старый морской багор, ну знаете, каким шлюпки подтягивают к пирсу…

– А где оказался Моше? – спросил Зак.

– Моше нигде не оказался. Он исчез. А с нас взяли строжайшую подписку о неразглашении внутри группы. Официально объявили, что у него проявился признак клаустрофобии… Идиоты! Это у танкиста с боевым опытом! Естественно, им никто не поверил, а на нас наседали: как, да что? Что мы могли им сказать?

– Понимаю… – ответил задумчиво Зак. – Продолжайте, прошу вас.

– Что продолжать? На том все и закончилось, – пожал плечами Менахем.

– Скажите, Рудольф, – обратился Зигмунд, – насколько я понял, у всех участников эксперимента появились какие-то новые способности.

– Ну, далеко не у всех… – ответил Менахем.

– Вот как? В как насчет вас? – спросил Зигмунд.

– Вроде бы – ничего такого… Хотя…

– Что? – спросил Зак, – не тяните вы кота за хвост! Сколько можно повторять одно и тоже!

– Нет, я просто не знаю, как объяснить. У меня появилось несколько качеств, но все они какие-то мелкие, я бы сказал.

– А именно? – уточнил Зигмунд.

– Ну, например, у меня сильно обострилось обоняние. Теперь оно почти как у собаки … И это, скорее, мешает мне, чем помогает.

– Вот как? – Удивился Зак.

– Да, знаете ли. Кроме того, иногда я чувствую запах какого-то человека, а потом оказывается, что он собирался прийти или же думал обо мне.

– И когда в последний раз у вас это возникало?

– У меня это и сейчас возникает. Иногда я чувствую запах Линды – она пахнет полынью, – видимо, она пытается понять, что со мной? Иногда я чувствую запахи кое-кого из участников эксперимента.

– Кого же именно? – спросил Зак.

– Чаще всего – Алекса. Реже – Арона.

– А когда у вас проявилось это качество впервые?

– Не могу сказать, что оно появилось в какой-то день и час. Это происходило постепенно: не за день, и даже не за месяц…

– И как же тогда вы, так сказать, не учуяли нас в пиццерии?

– Почему это не учуял? Учуял, конечно… но сравнивать-то мне не с чем было! И потом, если вы рядом, как было в пиццерии, то реальный запах, который я ощущал, забивает запах «видения», который можно интерпретировать как опасность.

– Понятно, – ответил Зак. – Ну, а кроме обоняния? Что-то еще наблюдалось?

Рудольф замялся:

– Да, пожалуй, нет…

– И вы не можете переговариваться с другими на расстоянии? – поинтересовался Зак.

– Нет, но я иногда слышу, как кто-то пытается меня найти или заговорить… – ответил Рудольф.

– И вы догадываетесь кто это? – уточнил Зигмунд.

– Я не думаю, что вам это интересно. Это – довольно интимная информация.

– Понятно. А вот прямо сейчас что-то происходит?

– Да, вот прямо сейчас кто-то идет по коридору к нашей комнате. Мне это – по фигу… а вот вам… Не знаю. Не знаю… – Рудольф усмехнувшись, скрестил руки на груди, насколько это было возможно в наручниках, и откинулся на спинку стула.

Глава 12

– Как это вообще могло произойти?! – Зигмунд уже чуть не орал. Он вскочил и несколько театрально взмахивал руками, словно пытался схватиться за воздух.

Шеф посмотрел на него строго:

– А ну – сядь и заткнись! Здесь никто ничего не мог поделать.

– Как это понять? Ведь это сокрушительный, исторический удар, если хотите, по престижу всего Бюро! – горячился и пыхтел от злости Зигмунд.

– Знаешь, удар по престижу, может быть, в случае, если тебя побил школьник. Но коль скоро тебя побил профессиональный боксер, то никакого удара по твоему престижу тут нет. Любой поймет, что иначе и быть не могло.

– Что вы имеете в виду? – Спросил Зигмунд, уже немного остывая.

– Мне приказал подключить к расследованию двух человек директор. Мог я, по-твоему, похерить приказ? Понятно, что нет. Но и это еще не все. Директору приказал сам президент! Понимаешь? Кто вообще мог этому противостоять?

– А вам не показалось странным, что президент интересуется судьбой каких-то двух детективов?

– Показалось. Но – опять же – что можно было сделать? Звякнуть в Белый дом и задать парочку вопросов? Так что ли?

– Да хотя бы не давать добро на полное посвящение этого Зака в детали дела! Я ведь не был в курсе всех этих обстоятельств… Что мне теперь делать?

– А ну, хватит тут! Ишь, раскудахтался!.. Занимайся Линдой. Ее, по крайней мере, нам оставили…

– Да что теперь с ней заниматься? Получит условный срок за превышение самообороны… Что с нее еще взять?

– Ошибаешься…– ответил шеф, – ты, к примеру, можешь мне сейчас сказать, как она очутилась в Мексике?

– Так никто не может! Линду я проверял на полиграфе. Похоже, мы из нее выжали все, что она знала.