Форсирование Суэцкого канала - [57]

Примерно с 20:30 мы начали съезжаться в Гизу. Ровно в 21:00 президент открыл заседание, выступив с довольно длинной речью.

«Мои встречи с руководством Советского Союза в марте и октябре 1971 года и в феврале 1972 года состоялись по моей просьбе. Я посетил Москву в апреле 1972 года по просьбе Советов. Во время моего визита в апреле 1972 года я сказал советскому руководству следующее:

ПЕРВОЕ: наша проблема никогда не будет решена политически, если мы не решим ее военным путем.

ВТОРОЕ: Советскому Союзу потребовалось шесть месяцев, чтобы подготовить и снарядить Индию для войны с Пакистаном. Я прошу вас сделать то же самое для Египта. В 1972 году пройдут выборы в США. Пока они не закончатся, вы не можете заключить какое-либо прочное соглашение с США. Воспользуйтесь оставшимися восемью месяцами 1972 года, поставьте мне, что мне нужно, и затем ведите переговоры с новой администрацией с позиции силы.

ТРЕТЬЕ: Я согласен с вашей стратегией оказания помощи переизбранию Никсона. Будет гораздо удобнее иметь дело с ним, чем с каким-то новым президентом, который будет думать об удержании власти в течение последующих восьми лет.

В мае 1972 года в Египет приехал маршал Гречко. Он посетил показательные полеты М-500 (МиГ-25). Маршал привез с собой коммюнике о его визите, подготовленное Центральным комитетом. Русские хотели вести переговоры с американцами с позиции силы, поэтому я одобрил этот документ. Но я также дал маршалу Гречко письмо для передачи советскому руководству. Я писал, что мне нужны самолеты М-500 (МиГ-25). Мне также нужно военное электронное оборудование. Я также разъяснил им, что никогда не соглашусь на пребывание в Египте советских частей, если они не будут полностью подчинены египетскому командованию.

6 июня я получил послание от Брежнева, в котором он писал, что положение визави с США остается без изменений. Я сказал советскому послу, что хочу получить ответ на письмо, которое передал через Маршала Гречко, и повторил, что я в нем писал.

6 июля мне сообщили, что у советского посла есть ответ, и что он хочет увидеться со мной. Я встретился с ним 8 июля. Но ответ, который мне прочел посол, был неопределенным, и в нем даже не упоминалось про мое письмо, отправленное советскому руководству. Когда он закончил читать, я сказал послу: „Я это послание не принимаю. Я решил прекратить пребывание в Египте всех советских советников и частей с 17 июля“.

Прежде чем обнародовать мое решение, я послал Азиза Сидки [премьер-министра] в Москву для объяснения положения и чтобы предложить совместное заявление о том, что происходит. Москва не согласилась. Они сказали, что это одностороннее решение и поэтому заявление тоже должно быть односторонним. Они все еще думали, что я блефую, несмотря на заверения Азиза Сидки, что это не так. Как вы знаете, после 17 июля мое решение было реализовано.

31 июля я получил послание от Брежнева. Я намеренно не спешил на него ответить. Но 31 августа я, наконец, послал ему мой ответ из десяти пунктов.

Советы попросили президента Хафеза эль-Асада [Сирия] помочь им наладить отношения с нами. По его предложению я согласился отправить д-ра Азиза Сидки в Москву еще раз, и я считаю, что его поездка имела два положительных результата. Первый состоит в том, что мы установили отношения с Советами на новой основе: сотрудничать как друзья, но абсолютно на равных и с полной свободой действий. Второй результат был тот, что Советский Союз согласился поставить нам больше оружия. [Президент огласил тот список, который я уже приводил].

Но поскольку сроки поставки определяет Советский Союз, бразды правления остаются у него. Однако, по крайней мере, русские продемонстрировали свою готовность продолжать регулярные поставки оружия. Это очень важно. В моем последнем письме в Москву от 31 октября я написал им, что считаю 31 октября датой принятия решений о наших отношениях. Итак, Советы знали, когда Сидки был в Москве, что, если они не переменят свое отношение, я разорву договор о дружбе между нами и отменю право использования ими наших портов, что означает, что наши отношения ухудшатся еще больше».

По моему мнению, говоря об общей позиции Советского Союза, президент противоречил сам себе.

«Разрядка, о которой русские и американцы договорились в Москве на встрече на высшем уровне 20 мая, теперь является основой стратегии СССР. Холодная война между блоками стран закончилась, и разрядка будет длиться минимум 20–25 лет. Но разрядка означает, что небольшие державы, такие, как мы, будут раздавлены. Советский Союз не хочет, чтобы мы начинали войну. Они хотят, чтобы мы пришли к мирному урегулированию, потому что знают, что война может привести их к конфронтации с американцами».

Но он также сказал: «Советы не уверены, что мы собираемся сражаться. Вот почему они неохотно предоставляют нам оружие. Во время всех моих встреч с ними их руководство давало мне это понять косвенным образом и намеками — „Когда вы собираетесь воевать? Когда вы поведете себя как мужчины и освободите свои земли?“ Наконец, они открыто сказали это доктору Сидки. Они сказали, что на нашем месте они бы сражались за освобождение своей земли, даже если бы у них были только винтовки. Я уверен, что в узком кругу они выражаются еще более откровенно».