Форсирование Суэцкого канала - [105]

Генерал-лейтенант Стиг Ловегрин, возглавлявший группу четырех шведских экспертов, высказал свои критические замечания в адрес египетского военного руководства: «Действия египтян во время первого этапа войны были превосходными. Но когда война стала мобильной, действия военного руководства были катастрофическими».

В докладах, сделанных генералом Гамасси и его заместителями, не признавались никакие ошибки со стороны военного или политического руководства. В них защищалось решение развить наше наступление на перевалы Синая. В них отрицались любые ошибки, совершенные, когда война стала мобильной.

Если во время войны все шло так хорошо, кто тогда несет ответственность за наши тяжелые потери 14 октября 1973 года, которые составили 250 танков? (Эти потери были прямым следствием наступления на перевалы). Кто отвечает за прорыв противника в районе Деверсуара 16 октября? А кто должен отвечать за разгром 25-й бронетанковой бригады 17 октября в результате развития наступления на перевалы? Кто должен отвечать за провал нашей контратаки в период с 17 по 20 октября? И кто отвечает за окружение Третьей армии?

Я считаю, что, будучи начальником оперативного управления, Гамасси хорошо знает историю октябрьской войны. Он, безусловно, знает правильные ответы на эти вопросы. Он также знает, что правильные ответы на эти вопросы возложат ответственность на плечи покойного президента Садата. Гамасси решил скрыть ответственность Садата сначала в своих публичных выступлениях и на конференциях, а потом в своей книге.

Когда в 1992 году Гамасси опубликовал книгу об октябрьской войне, он оказался в ловушке, в которую загнал себя во время международного семинара 1975 года. Он продолжать жить в тени Садата вплоть до 1999 года, когда он попытался выйти из нее. Во время телевизионного интервью Гамасси так критиковал Садата, что обвинил его в предательстве.

Реакция общественности была абсолютно противоположной той, которую, должно быть, ожидал генерал Гамасси. На него внезапно обрушилась критика и каверзные вопросы. И друзья, и враги хотели знать, почему он молчал 26 лет после войны и 11 лет после смерти Садата. И почему генерал Гамасси ждал 19 лет после октябрьской войны, чтобы опубликовать свою книгу о ней в 1992 году?

Хотя Гамасси так и не ответил на эти вопросы, я все равно считаю его одним из наиболее информированных об октябрьской войне генералов. Если бы он только решил сказать все, что знает. Я пригласил его принять участие вместе со мной в теледебатах по этим вопросам, но он отказался.

Решение египетского правительства отдать под суд военного трибунала начальника Генерального штаба Вооруженных сил по сфабрикованным обвинениям является типичным примером того, каким образом недемократические режимы расправляются со своими политическими оппонентами, обвиняя их в преступлениях, которых они не совершали, скрывая правду за столь часто используемым втуне предлогом охраны национальной безопасности. Право вынести окончательное суждение я оставляю моим читателям и истории.

Приложения

Комментарии к совещаниям у Садата

Октябрь 1970 — май 1971 года. В этот период президент не обладал реальной властью и поэтому повторял призывы, унаследованные от Насера, например: «То, что отнято силой, можно вернуть только силой». Он не мог противостоять Верховному исполнительному комитету и призывать к чему-либо иному, кроме войны, но все же на самом деле вел двойную игру. Он пытался убедить египтян и Советский Союз, что он готов и хочет начать войну, и в то же самое время втайне старался убедить американцев, что на самом деле он желает мира. Он был типичным правителем маккиавеллиевского толка. Если понять это, будет легче сравнивать то, что он говорил, и что делал.

23 марта 1971 года. Целью совещания было убедить нас, что он никогда не будет вести переговоры с противником. Противник непримирим и, если его не заставить, никогда не выведет войска с Синая и других оккупированных арабских территорий. Президент роздал нам карты, на которых были обозначены требования Израиля, чтобы доказать нам невозможность переговоров.

3 июня 1971 года. Садат ищет поддержку у вооруженных сил. Он пытается убедить высших командиров, что его действия против его политических противников 15 мая (на самом деле его переворот) находились в рамках его конституционных прав. Это было не так, и мы все это знали. Против него проголосовало большинство членов Верховного исполнительного комитета. Объясняя причину их ареста, он сказал, что они пытались навязать ему опекунство, чего никогда не делали в отношении Насера.

4 ноября, 19 ноября 1971 года. Он пытался убедить египтян и Советы, что действительно хочет начать войну, и что все его шаги к миру — не более чем попытка выиграть время.

2 января 1972 года. Он пытался спасти свое достоинство после всей шумихи в прессе о начале войны до конца 1971 года. Он во всем обвинил Советский Союз, ибо всегда находил, кого обвинить.

6 июня 1972 года. Он утверждает доклад, подготовленный генералом Исмаилом, директором Национальной службы разведки, о том, что Египет не готов к войне, и заявляет что и он сам, и министр обороны генерал Садек того же мнения. Тем не менее, через четыре месяца он уволил Садека, обвинив его в нежелании начать войну. Со времени совещания у Садата 6 июня до увольнения Садека 26 октября 1972 года к нашим вооружениям не прибавилось ни одной винтовки.