Форсайты - [35]

* * *

Чтобы опровергнуть превалирующее заблуждение, что Форсайт, очутившись за пределами Лондона, уподобляется рыбе, вытащенной из воды, исследователям форсайтизма следует обратить внимание на то, что в разных уголках страны, где условия наиболее благоприятны, встречаются целые вкрапления их. Так, например, на южном побережье. Не то чтобы все они были Форсайты по фамилии, конечно, нет, но, поскольку все они были теснейшим образом связаны с национальным капиталом и своими вложениями в него, в широком смысле слова их можно считать Форсайтами – представителями той осторожной живучей породы, которые, свив гнездо и выведя птенцов в городских джунглях, мигрируют уже в уменьшенном семейном составе в районы с более мягким климатом, у теплого моря, где за свои деньги, помимо законных пяти процентов, они могут получать сколько угодно свежего воздуха. Не будет преувеличением сказать, что побережье между Истборном и островом Хейлинг в настоящее время буквально кишит Форсайтами.

Вот по этой причине мисс Элси Смизер, прежде проживавшая на Грин-стрит, а еще раньше в «Коттедже» Тимоти на Бэйсуотер-роуд, с радостью обосновалась именно там, когда пришла пора заканчивать полезную деятельность.

Сидя в крошечном эркере с освинцованными рамами – до чего же мило они выглядят! – Смизер следила за тем, как медленно угасает свет за горизонтом. Закаты здесь замечательные – какое счастье, что она может наблюдать их! С тех пор, как семь лет тому назад она удалилась на покой и купила себе на побережье этот крошечный maisonnette [24]  на участке «Вязы» (странное название – на всем участке ни одного вяза, только полоска излишне подстриженной живой изгороди и еще кусты шиповника позади дома), Смизер никогда не уставала восхищаться цветами, в которые солнце окрашивало воду, – отраженное великолепие этих красок она молча созерцала из своего эркера, не прямо, но «почти что» выходившего на море.

День прошел быстро – для разнообразия это было даже приятно, – хотя ей было стыдно, что она так и не выбралась в церковь, но, по правде говоря, она с самого утра чувствовала себя неважно. Не то что плохо, просто неважно. Как будто выпила лишнего, так она назвала бы свое состояние, вроде как когда она со старой Джейн, кухаркой мистера Тимоти, выпивали на Рождество по рюмке хереса! Странно, почему это вдруг так потемнело – это в июне-то, может, гроза подходит? Нигде грозы так не неистовствуют, как на побережье. Невольно начинаешь бояться, как бы трубу не сломало; а бывает, что они и ломаются. И похолодало как-то, наверное, дождь будет. Она натянула на плечи свой лучший шотландский плед – прощальный подарок мисс Уинифрид, когда Смизер уходила на покой, – купленный не где-нибудь, а у «Эспри»! Она получше завернется в него и приляжет вздремнуть – совсем ненадолго, до ужина, а за это время, может, и гроза пройдет. До чего же темно!

Она заснула, и ей приснился сон – ясный, подробный и волнующий. Один за другим перед ней проходили Форсайты – такие, какими она знала их когда-то, и каждый исполнял специально для нее немую сценку из прошлого. Она видела свой первый день в огромном доме на Бэйсуотер-роуд, когда мисс Энн начала обучать ее обязанностям горничной. Каждое утро в течение почти двадцати лет она помогала старой даме совершать свой утренний туалет и прочие интимные дела, назвать которые она постеснялась бы даже сейчас. У мисс Энн было чувство собственного достоинства, и, щадя его, Смизер в определенные моменты всегда поворачивалась к госпоже спиной – например, когда та пристраивала на голове накладные букли.

Большой дом на Бэйсуотер-роуд – интересно, кому принадлежит он теперь? Нехорошо, что он больше не принадлежит семье, но что поделаешь – молодые люди хотят иметь новые, собственные дома. Это естественно. Смизер казалось, что она видит одновременно все, что когда-либо происходило там. Словно предрождественский календарь, в котором растворены все окошки. Торжественный прием, когда ей впервые разрешили подавать чай, – мистеру Тимоти исполнилось тогда пятьдесят. А потом она вспомнила, как им всем сообщили, что умерла супруга мистера Джолиона. Как опечалился старый господин, когда, вернувшись домой, узнал о случившемся, ведь это произошло совсем скоро после той истории с мистером молодым Джолионом, когда он сбежал из дома с гувернанткой. Не выдержало всего этого сердце мисс Энн, это уж точно. Ведь он был старшим из всех внуков и, конечно, ее любимцем. Глава следующего поколения, так сказать. Мисс Энн считала, что за ним будущее. Смизер сама себе удивилась, произнося мысленно эти слова. «За ним будущее». Да, так оно и было. Но мистер Сомс очень скоро занял освободившееся место в сердце старой госпожи. Вот уж действительно ответственный и достойный господин был – и какой ужасный конец! Мисс Уинифрид – то есть миссис Дарти – очень недоставало брата все эти годы. Так хорошо с ее стороны было, что после смерти старой Джейн – когда это было, в двадцать втором или двадцать третьем? – она снова взяла Смизер в услужение. Сейчас на Грин-стрит работает горничной Миллер. Она ее хорошо выучила… внимательная девушка, шустрая, но надежная.