Форпост «Надежда» - [41]

- Привет, Карел! - сказал Грант. - Какие новости?

Карела Стингла он знал, они вместе проходили практику на учебном полигоне пять лет назад, и сейчас Грант чувствовал радость от того, что не только слышит голос, но и может представить лицо человека, говорящего с ним. Знал он также и двух других членов экипажа «Торнадо», и это было лишним подтверждением старой космической истины, что Вселенная бесконечна, но мир тесен.

- Идем на максимуме, - ответил Карел, - Все в порядке. Задержки не будет.

Видно было, что он изо всех сил старается подбодрить Гранта.

- Новости есть, - сказал он. - Есть новая гипотеза о том, что представляет собой Голубая Дымка. Гипотеза, понятно, основана на вашем приключении. Хочешь послушать? Только она мудреная, а я не специалист.

Грант послушал и быстро понял, что он тоже не специалист.

- Что еще нового? - спросил он, раздумывая, рассказывать ли Карелу о происшествии в долине.

- Капитан Фалин, тот, что два года назад потерпел крушение на необитаемой планете в системе ТМ-82, шлет вам всем привет и добрые пожелания. Если нужны его советы, можно через «Торнадо» устроить с ним связь.

- Спасибо, - сказал Грант, - но вроде бы мы и сами знаем, как нам жить. Поблагодари. При встрече мы с ним обменяемся впечатлениями.

- Что же, - бодро произнес Карел, - тогда вычеркни из календаря еще один день. Не так уж много осталось. У вас самих ничего нового?

- Что может быть у нас нового? - сказал Грант, решив, наконец, ничего не говорить. Увиденный им корабль, огоньки в долине и ночной шум вполне могут принять за голодные галлюцинации, нервное расстройство и встревожиться за них больше, чем следовало. - Ведем растительный образ жизни.

- Бывает хуже! - бодро сказал Карел. Немного подумав, не очень уверенно добавил: - Грех вам жаловаться. Ведь вы же планету открыли!

- Ладно, завидуй, - ответил Грант и вдруг пожаловался, хотя, в общем-то, не собирался этого делать: - Ты не представляешь, Карел, до чего невыносимо лежать, лежать и ничего не делать. И знать, что ничего от тебя не зависит.

Видимо, Карел был готов рано или поздно услышать такую жалобу. Во всяком случае ответил он без запинки:

- Ты стихи в уме сочиняй. Наверняка же влюблен в кого-нибудь!..

- Это идея, - одобрил Грант и снова представил энергичное и загорелое, как ему казалось, лицо капитана Карела Стингла, мысленно сравнив его с изможденными лицами Дугласа и Мартелла.

Он закончил сеанс связи, вернулся к палатке, снова включил защитное поле, вытянулся на земле рядом с неподвижными Дугласом и Мартеллом. И медленно, невыносимо медленно потянулось время. Если считать в сутках Хуан-Фернандеса, то шли пятнадцатые сутки робинзонады. Эти сутки были лишь немного короче земных.

5

К исходу двадцатых суток Грант приблизился к завершению своей рифмованной автобиографии. Он пробовал строки на разный лад, шепча их запекшимися губами, искал варианты и часто сбивался, потому что снова измучился и ослабел от скудной еды. Сбившись, в который раз начинал читать все с самого начала в надежде разогнаться по уже проторенной колее и с разгона преодолеть трудное место.

То, что было сочинено раньше, врезалось в память, казалось, навсегда и словно бы стерло из памяти все остальное. Во всяком случае, только одни эти стихи горели сейчас в голове Гранта; он забыл обо всем остальном, что было когда-то важным и существенным, и снова и снова твердил строки, которые в любой другой ситуации ему самому показались бы нелепыми, корявыми и наивными. Он повторял их, то беззвучно шепча, то переходя на голос, уже не заботясь, что о нем могут подумать лежащие рядом и тоже потерявшие последние силы Дуглас и Мартелл.

Самые разные картины проносились перед глазами Гранта вместе с этими строками, неуклюжими, напыщенными, но не казавшимися сейчас такими: вступительные экзамены на навигационные курсы, учебный центр на Марсе, а потом первая дальняя практика. И города Земли, куда он возвращался на каникулы, ее континенты, края холодные и жаркие, океаны и острова, джунгли и реки; Земля, в каждом уголке которой стремился он побывать, истосковавшись по ней в черной пустоте, снова начинавшей его манить здесь, на Земле; музыка Земли, ее книги, краски великих картин… Первый рейс с самостоятельными обязанностями… Ошибки и просчеты, исправленные теми, кто был рядом, а вместе и первые личные достижения… Самые разные люди, с какими довелось встретиться… Дорогие ему люди… «Антарктида»…

Долина снова была в полной мгле; сначала на небе зажглись было чужие звезды, выстроив непривычный рисунок, но потом погасли, скрытые сгустившимися тучами.

И в этой чернильной мгле опять вдруг разорвалась яркая вспышка, как днем, осветившая камни и скалы, корпус «Арго», трех людей, лежащих рядом. Некоторое время спустя издали донесся глухой рокот; он был похож на затухающие раскаты грома.

Грант сел. В ярком свете, пусть и длился он короткое мгновение, сразу словно бы выцвели все строки, только что теснившиеся в голове. Сознание сразу стало ясным и напряженным. Грант ждал, что будет дальше, чувствуя, что так же напряжены и Дуглас с Мартеллом, тоже вернувшиеся из своих видений.