Форпост для всех - [7]

Впервые в жизни ему захотелось что-то иметь. Он ощутил сильное желание войти в ряды этих людей и раствориться в них, стать здесь своим и, как следствие, получить свою долю только что обнаруженного им богатства. Поэтому резкой болью в сердце кольнул его неприязненный взгляд этого мальчика, которого ему пришлось вытаскивать первым. Этот взгляд вдруг поставил его на его собственное место, и он понял, насколько же ему далеко до того, о чем он вдруг начал мечтать…

Потом он не раз еще заходил в эту синагогу и помогал солдатам вытаскивать других юношей и взрослых. И каждый раз, переступая порог, он пытался на одно только мгновение вообразить, что он – на другой стороне. Что это и его синагога… Но тут же он принимался за выполнение своих обязанностей, и проклятия тех, кого он тащил наружу, ставили все на свое место.

Он ничего не говорил им, а только делал свою работу. Он не очень понимал, что именно он должен им сказать. Разве что, может быть, рассказать курьезную историю о том, как, когда он был маленьким, его отец с мамой надумали однажды переехать в один из поселков, подобных Неве-Дкалим, но их почему-то туда не пустили. «Приемная комиссия не пропустила», — говорили взрослые дома друг другу. И они остались жить в пыльном городе. Илан тогда не принял это близко к сердцу. А теперь вдруг ощутил обиду. И эта обида помогла ему справиться с неприятным чувством в сердце и закончить свою работу.

А сейчас он стоял напротив мальчика, который первым одернул его в тот день – одернул, не сказав ни слова, просто неприязненно взглянув. И этот мальчик протягивал ему руку.

Десятый

Йонатан сжал протянутую ему в ответ руку. Каково бы ни было прошлое, какие бы отношения не связывали его прежде с тем, кто стоял перед ним, сейчас это был тот единственный человек, который мог спасти от смертельной опасности его брата.

— Ты пришел меня арестовывать? – спросил он.

— Да, — ответил Илан.

— Все в порядке. Я пойду с тобой. Но после молитвы.

— Хорошо. Я подожду. Иди и молись, — миролюбиво предложил Илан.

— Нет, ты не понял. Мы с тобой пойдем сейчас молиться вместе. В нашем миньяне, с моим классом.

В душе Илана Коэна все запело. Но он решил действовать осторожно, поскольку понимал, что сейчас в его жизни происходят самые-самые главные события.

— Я бы с удовольствием, парень, но я не умею молиться, — ответил он.

— Это не страшно, — подбодрил его Йони. – Я сейчас все объясню. Пошли.

Они пошли, почти что побежали, по направлению к школьной синагоге, и Йони на бегу принялся давать инструкции:

— Все очень просто. Ты должен всего лишь прислушиваться к кантору и в тех местах, где я буду тебе делать знаки, вслух произносить «амен». Сможешь?

— Да чего же тут не смочь? – удивился Илан. Пока все шло хорошо. Просто очень хорошо. Он шел молиться! Впервые в жизни он шел, чтобы влиться в ряды тех, кто обладает единственным сокровищем, которое ему действительно нужно, а не чтобы встать напротив них и помешать им, отдалив себя еще более от того, что он искал. Сокровище это было душевным покоем, гармонией и ощущением правильности происходящего. Вот и все слова, которыми пока что мог хоть приблизительно описать Илан Коэн то, что он так страстно искал в жизни, сам того не осознавая.

Они уже врывались, запыхавшись, в двери синагоги, когда Йони затормозил и произнес:

— Погоди, это еще не все.

— А что еще? – Илан испугался, что от него потребуется что-то, чего он не сможет сделать.

— Когда я сделаю тебе вот такой знак, — и Йони показал, как именно он просигнализирует о нужном моменте, — ты должен будешь от всей души, искренне-искренне, попросить Бога простить тебя за твои грехи. Сможешь?

Илан Коэн опустил глаза. Это было уже не автоматическое повторение «амен», которое, вообще-то, ни к чему не обязывало. Этот мальчик, оказывается, воспользовался моментом его слабости, чтобы проникнуть в самую суть его души и, главное, развернуть события его жизни на новые рельсы, — а то, что жизнь после такого искреннего покаяния должна повернуться, было более чем ясно. Например, как он потащит его после этого в участок?

— Не волнуйся, я потом пойду с тобой сам, — сказал Йони. — Дело не в этом. Я прошу тебя сделать то, о чем я сейчас сказал, чтобы спасти моего брата.

— А что случилось с твоим братом?

— У него большие неприятности. Там, где он сейчас находится, случилась беда.

— А… где он находится? – спросил Илан, чтобы протянуть время и чтобы хоть что-то произнести.

— Он находится в синагоге. В осажденной синагоге. Если ты ему не поможешь, там произойдет погром.

— Ты бросаешься словами, парень. По-моему, мы вас вытаскивали довольно вежливо… Зачем вы называете это «погромом»?

— Грубоватая у вас, однако, вежливость, — пробормотал мальчик, но тут же, встрепенувшись, добавил: — Слушай меня внимательно. Там, где находится сейчас мой брат, может произойти погром, настоящий, кровавый погром, и он обязательно произойдет, если мы не спасем их своей молитвой. Мы, миньян «вернувшихся и раскаявшихся». Здесь имеется девять человек «вернувшихся». «Раскаявшимся» должен стать ты. Только такая молитва их спасет. Ты понимаешь? Я это не придумал, об этом говорят знающие люди, каббалисты. Ты готов?