Формула яда - [18]

Десятого апреля 1931 года в специальном «украинском информационном бюллетене» Евген Коновалец признался, что его организация «черпает средства от наших людей в Америке и Европе». Какие это «люди» — всем отлично известно. Сам «верховный комендант» Коновалец все тридцатые годы получал ежемесячно по 150 американских долларов, или по 1300 польских злотых, тогда как жалованье посла в сейм буржуазной Польши не превышало 1000 злотых. Время от времени националисты получали денежную помощь не только из Америки и Германии, но даже от маленькой Литвы, подданным которой официально числился болтающийся по разным странам Евген Коновалец — друг тогдашнего министра буржуазной Литвы Зауниса. Министр иностранных дел Литвы Заунис выдал Коновальцу дипломатический паспорт. Помощь Зауниса украинским националистам выражалась и в том, что газета ОУН «Сурма», по приказу литовского министра, тайно печаталась в типографии Каунасской тюрьмы и оттуда тюками перебрасывалась в Польшу, с которой тогда Литва разорвала дипломатические отношения.

Из чужого денежного корыта, помимо злотых, получаемых от своего папаши, черпал и Степан Бандера. «Из молодых, да ранний!» — говорили про него, видя, как, не гнушаясь никакими методами, стремится утвердить свое место в сборище националистов этот волчонок. Если в юности, для того чтобы «укрепить волю» будущего националиста, Степан Бандера на глазах у своих единомышленников давил на пари одной рукой кошек, то уже начиная с тридцатых годов он постепенно переносит свою практику на людей. Это именно он изобрел пресловутую бандеровскую удавку — такую комбинацию веревочной петли, которой можно тихо, бесшумно задавить человека в любом положении. «Возвращения назад для нас нет, потому что все мосты за собой мы сожгли и все корабли потопили»,— заявляет Бандера на страницах националистической газетенки «Сурма». Та же газета призывает: «Нет среди нас места для людей малой веры или для слабовольных, у кого пошаливают нервы. Таких надо без всякого милосердия бросать себе под ноги, ибо кто не шагает вместе, тот мешает в пути». Осуществляя на практике эту «доктрину», Бандера лично приказывает своему подручному, некоему Королишину, убить в июне 1934 года во Львове почти ребенка, ученика седьмого класса гимназии, только за то, что тот не пожелал идти в ногу с националистическими бандитами.

Именно в связи с таким указанием подручные Банде-ры убивают вблизи Дрогобыча кузнеца Билецкого и вырезывают у него на лбу красную звезду, только потому, что кузнец Билецкий стал склоняться на сторону коммунистов. Да разве только одни эти преступления являются вехами кровавого пути поповича, фамилия которого начинает слово «банда»?

Это он готовит покушение на школьного куратора Гадомского во Львове, посылает кулацкого сынка Леми-ка в советское консульство во Львове, и тот убивает там в 1934 году секретаря консульства Андрея Майлова. Подручные Бандеры бросают бомбу в типографию Яськова, где печатается не угодная им литература, убивают директора гимназии Бабия, студента Бачинского, делают засаду на писателя Антона Крушельницкого. Лишь за первое полугодие 1934 года, когда Бандера был краевым руководителем ОУН в Западной Украине, по его личному приказу было убито девять человек. Начало карьеры было громким и кровавым! Но разве могут принести золотушному поповичу широкую популярность такие «мокрые дела», как, скажем, нападение на почту в Городке и убийство нескольких мелких почтовых служащих или расправа над никому не известным в мире гимназистом? Для славы нужны более крупные мишени! Наиболее удобной для них становится министр внутренних дел Польши Бронислав Перацкий.

После полудня 15 нюня 1934 года Бронислав Перацкий подъехал на машине к зданию клуба по улице Фок-саль, в Варшаве. Только он поднялся в вестибюль клуба, к нему сзади подкрался уроженец местечка Ширец, под Львовом, двадцатилетний Григорий Мацейко и тремя выстрелами в затылок убил министра из того же самого пистолета системы «Испанец», калибр 7,65, из какого был застрелен бандеровцами во Львове студент Яков Бачинский.

Польской полиции не стоило особенного труда задержать почти всех организаторов этого покушения во главе со Степаном Бандерой, его ближайшими подручными Мыколой Лебидем', Богданом Подгайным, убийцей Ба-чинского Романом Мигалем и другими.

Быстрому задержанию организаторов покушения способствовало и то обстоятельство, что полиция буржуазной Польши, как это выяснилось впоследствии, имела своих постоянных агентов-провокаторов Ярослава и Романа Барановских в самом высшем руководстве ОУН — так называемом «проводе». Уже первые дни открытого процесса над Бандерой и его сообщниками ясно доказали всему миру, что мишень была выбрана, как говорят поляки, «на хиби трафил» — на ощупь, что дело не столько в самом Брониславе Перацком, который мало чем отличался от других деятелей тогдашней правящей клики Польши, а дело все в том, чтобы, убивая сколько-нибудь заметного в обществе человека, придать большой резонанс этому делу и возвеличить в глазах общественного мнения исполнителей акта, вызвать у определенной части молодежи стремление подражать, идти по пути террора, но самое главное — этим выстрелом пополнить денежные фонды украинских националистов.