Формула всего - [2]
– Муша, а правда, что ты лошадям умеешь приказывать одним только взглядом, и они его слушают лучше кнута?
– Клянусь своей бородой! Чтобы небо мне на голову упало, если я вру!
– А как ты это делаешь?
– Сейчас покажу. Вон на этом, – старый цыган указал вперед, и Буртя увидел, что им навстречу несется запряженный соловой мастью двухколесный возок. Скоро уже можно было рассмотреть расписные узоры у него на бортах. Крестьяне в таких не ездят. «Купчик или приказчик», – подумал Муша.
Раскрашенный возок быстро приближался. Правил им и точно приказчик из Мырвича – курносый, румяный и гладкий, как чайник. Вез он перины. Небрежно увязанные, на крупных ухабах они приподымались, словно девичьи груди от глубокого вздоха. Приказчик торопился и задал лошадке хороший темп.
Старик Христофоров прикрыл глаза и едва заметно шевелил губами.
Стремительный возок поравнялся с урдэном. Поскольку дорога позволяла разъехаться без взаимных уступок, приказчик не удостоил цыган и взглядом.
Муша продолжал бормотать, а Буртя, как ни напрягал слух, не мог разобрать ни слова. Зато лошадь услышала! Протащив возок шагов за полста вперед по дороге, она заржала и встала так резко, словно на нее набросили аркан. Приказчик не понял, что произошло.
– Но-о! – гикнул он. – Давай! Пошла!
Лошадь не двигалась.
Хозяин пустил в дело кнут – без толку. Соловая по-прежнему упиралась.
Приказчик раздраженно оставил козлы, обошел лошадь слева и попытался ухватить ее под уздцы, но та злобно щелкнула зубами, едва не оттяпав хозяину пальцы. Приказчик отпрыгнул и растерянно оглянулся.
Муша наблюдал за его действиями с самой благодушной физиономией в мире.
Приказчик чертыхнулся, погрозил лошади кулаком и энергичной походкой направился к урдэну.
– Эй, цыган! Не скажешь, что с моей клячей? Как взбесилась, ей-богу! Чуть не укусила! А всегда была смирная! Ничего не понимаю. Может, ты понимаешь? Я заплачу!
– Мне от тебя денег не надо, – внушительно сказал Муша. – Я так посмотрю.
Он спустился с урдэна и направился к «взбесившейся» лошади. Соловая стригла ушами и беспокойно переступала на месте. «Что же он сделает?» – размышлял приказчик, но ход его мыслей прервался просьбой:
– Дядя, дай грошик.
Буртя просил без заискиванья, по-деловому, словно этот «дядя» был ему должен.
Выбранный тон показался приказчику несколько странным. Он привык, что нищие давят на жалость и умаляются, но цыганенок не видел в попрошайничестве ничего постыдного – он относился к нему как к ремеслу. Это был его скромный вклад в копилку семьи.
– Держи, – приказчик, не сводя глаз с Муши, который уже совершенно по-дружески гладил лошади спутанную гриву, рассеянно полез в карман за медяшкой.
Буртя быстро спрятал полученную монету, но полез к «дяде» снова:
– А хотите – я на пузе станцую?!
Неизвестно, что ответил бы ему приказчик на этот раз, только в тот же момент старый Муша повернулся и, с сожалением покачав головой, объявил свой диагноз:
– Тяжело ей, добрый человек! Перегрузил ты ее. Устала!
– Да у меня тут одно тряпье! – приказчик в недоумении кивнул на перины.
– Как знать, как знать… Может, черт тебе в тряпки чего засунул, ты сам не знаешь, а лошадь чует – вот и не везет.
– Про чертей ты внукам рассказывай!
Муша развел руками:
– Я что знал, то сказал, милый человек.
– Полно, цыган! Не обижайся! Тороплюсь… Видит Бог, как поспеть мне надо! К вечеру, в Дубно. Выручай! Скажи, что ты хочешь?
– Ничего не хочу. Разве выпить бы малость за то, чтобы лошади твоей полегчало!
– Это можно, – приказчик мгновенно достал из-под сиденья полуштоф с вином и протянул старику. Тот принял подарок и поднял тост:
– Чтобы все у тебя было хорошо! Счастья, здоровья… До ста лет тебе жить и беды не знать! Вот как я сказал! Чтоб нечистый, глухи наши уши, в твои дела не лез! Ну-ка сядь-ка теперь: авось да поедешь!
Приказчик вскочил на возок, крикнул «Но!», и лошадь как ни в чем не бывало пошла вперед.
– Всего тебе дорогого-золотого! – крикнул вслед ему Муша.
– Спасибо, старик, – донеслось с возка.
– Как ты это делаешь?! – воскликнул Буртя.
– Бог дал! Спасибо ему. Это такой секрет, туда-сюда, которому не научишь. Ты сам возьмешь, если сможешь взять. То, что понимается, то не говорится, – таинственно ответил старый цыган.
Они влезли на урдэн и тронулись в дорогу.
Глава вторая
Лава бы мэ барвало, туса, миро грасторо, во вэко на разочаваспэ[4].
Солнце вышло из облака и опять погрузило цыган в свое обволакивающее тепло. Буртя, хоть и привык разъезжать, окончательно измаялся от безделья и скуки. Монотонный степной пейзаж его утомил. Он уснул, привалившись к деду. На другом часу хода задремал и сам Муша. Он совсем опустил поводья, но лошади, не останавливаясь, продолжали везти повозку.
Погруженный в сон, Муша сладко причмокивал. Ему снилось, что он снова красив и молод, и кудри черные, словно смоль. Эх, ох… Когда такое было? Куда девалось? Жизнь была яркая, а прошла незаметно. Иней в волосах уже не растает. Все говорят ему: «Здравствуй, старик». Муша не в обиде – всем нужно стариться. В последние годы он ужасно обленился, и прежний бес – изворотливый, тактичный и бессовестный к чужакам – просыпался в нем лишь на конной площадке, по старой памяти. «Гаже
Что за народ — цыгане? Как получилось, что расселившись по всему миру, они нигде не стали своими, везде остаются на особом положении? Как изменилась их жизнь в современной России, и чем отличаются новые цыгане от новых русских? Что такое цыганский закон, цыганская правда, цыганская мораль? Откуда идет поверье, что Иисус Христос разрешил цыганам воровать и обманывать людей? В этой веселой и лиричной книге самые невероятные приключения и судьбы описаны с этнографической достоверностью. С любовью, горечью и беспощадной честностью автор изображает сцены из жизни хорошо знакомых ему цыган, преимущественно котляров.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.