Формула Вечности - [64]

Джонатан попытался поднять руку с пистолетом, но мышцы стали ватными, пальцы разжались, и оружие упало на землю. Все, что он мог сейчас делать, – это стоять столбом и смотреть на заросли, в которых происходило что-то явно нехорошее. Тонкие ветви и острые листья ивняка подергивались, будто их трепали резкие порывы ветра. До слуха Вечного доносился хруст сучьев и чавканье грязи, а обоняние терзал раздражающий запах Врага. От него Джонатана едва не выворачивало, но задержать дыхание бессмертный не мог, в точности так же, как и пошевелиться. Приходилось терпеть и с тоской ощущать, как с каждой секундой все глубже погружаешься в мутный водоворот подзабытого уже инстинктивного гнева. Особенно тоскливо становилось оттого, что обездвиженное тело не позволяло выплеснуть гнев вовне, на ненавистного Врага. Джонатану казалось, что еще миг – и его разорвет от переполняющих душу отрицательных эмоций.

Впрочем, секундой позже выяснилось, что подавляющий разум гнев – это не самое худшее, чем чревата эта авантюрная операция. Самого Врага встреча с бессмертными, видимо, не вывела из равновесия. Джонатан понял это, когда один из обездвиженных бойцов вдруг дернулся и рухнул ничком. Следом осели на землю еще двое – один упал навзничь, и Джонатан сумел рассмотреть темно-вишневое пятнышко у него посреди лба. Что это за отметина, было ясно как день. Враг расстреливал замерших бессмертных, как мишени в тире. В четвертого оперативника попали сразу две пули. Джонатан проследил, как на землю падают брызги крови, – казалось, что они летят вдвое медленнее, чем положено, – и невольно сглотнул вязкую слюну. Следующей мишенью был он. И чем это грозило, Смотритель отчетливо представлял себе без всяких вещих снов. Враг был наполовину Хамелеоном, а значит, никто из застреленных им Вечных не имел шанса выжить.

Удар был тупым и сильным, но почему-то не в грудь или в лоб, а в спину. И напоминал он удар оглоблей, а не тот короткий толчок, который ощущаешь, когда в тело впивается пуля. Земля резко приблизилась, из груди вышибло весь воздух, и отчетливо хрустнули хрящи носа. Джонатан ощутил, как по верхней губе стекает теплая жидкость, а затем учуял запах крови. Он частично перебил запах Врага, и Джонатан наконец вспомнил, как задерживается дыхание. А когда прямо над ухом хлопнули два выстрела из «ПМ», Смотритель ощутил, что оцепенение проходит и хотя бы руки начинают слушаться законного хозяина. Джонатан попытался нашарить свой пистолет, но ничего не нашел.

– Предупреждал же тебя, осторожнее! – хрипло проворчал кто-то над ухом. – Лежи, не ерзай!

– Он… уйдет! – чуть гнусаво из-за разбитого носа проговорил Джонатан. – Нельзя… отпускать!

– Пусть уходит, позже найдем.

– Нет! – Джонатан попытался подняться, но не сумел.

В глазах то ли от резкого движения, то ли от чего-то еще вдруг потемнело, и Смотритель снова уткнулся лицом в землю. На этот раз без сознания.

Стрелок проверил пульс на шее у Джонатана и снова направил оружие в сторону зарослей. Кусты больше не шевелились, но стрелок не спешил расслабляться. Боковым зрением он уловил, что из шестерых распростертых поблизости людей по крайней мере один приходит в себя, однако и этот факт не отвлек стрелка от выполнения прежней боевой задачи.

– Очень красиво добивать человека рукояткой по затылку! – проворчал очнувшийся Эфиоп. – Хоть выживет?

– А тебе-то что?

– Он обещал меня отпустить.

– Ну иди, никто не держит, – так и не обернувшись к Эфиопу, проронил стрелок.

– Некрасиво получится. Вроде как сбежал. У нас уговор: берем гада – я свободен. Когда подписываюсь под чем-то, всегда выполняю.

– Тогда бери его волыну и за мной, – стрелок поднялся с земли. – Зайдешь с тыла. Одно условие – берем гада холодным.

– Годится, – Эфиоп поднял оружие Джонатана. – Теплым все равно не получится. Уж больно он горазд мозги прижигать. Этих-то поди сначала гипнозом обработал, а потом укокошил, да?

– Угадал, – стрелок обвел равнодушным взглядом поле боя. – Грустное зрелище, однако. Кладбище бессмертных.

– Разве так бывает? – Эфиоп усмехнулся. – Ерунда какая-то.

– По научному – оксюморон. – Стрелок осторожно двинулся в сторону болота. – А бывает по-всякому, уж поверь. И бессмертные умирают. Я точно знаю. За мной, наемник, на мины!

Часть III Кладбище бессмертных

Визит мастера Чеснокова не вписывался в довольно плотный рабочий график Шуйского, однако отказать члену цехового Совета, да еще и Смотрителю, глава Совета не мог. К тому же, если у такого высокопоставленного Вечного возникли затруднения, с которыми он не сумел справиться самостоятельно, к делу следовало отнестись со всей серьезностью. Шуйский так и отнесся. Он отменил одну из второстепенных встреч и вписал в освободившееся «окно» фамилию Чеснокова. Получаса сразу после обеда могло не хватить, Смотритель любил вести беседу обстоятельно, но Шуйский надеялся, что у него получится сразу вычленить суть проблемы и сделать разговор предметным, без лишних рассуждений.

К сожалению, конкретизировать разговор удалось не сразу, и понять, за каким лешим 31 декабря, за считаные часы до наступления нового, 2009 года, явился Смотритель, мастер сумел только к исходу отпущенного на встречу времени.