Формула моей любви - [61]

Володю она часа через полтора выпроводила, ответив на все его настойчивые вопросы и подтвердив еще раз принятое ею ранее решение.

И зачем приезжал?

А вот с Марком после появления Владимира поговорить им так больше и не пришлось. Старшие Светловы явно и заметно устали, не мудрено, они хоть и бодрые старички, но все же далеко за восемьдесят, а в празднике принимали самое активное участие: и танцевали, и гулять по поселку ходили, и насмеялись, наобщались, да и выпили винца. И Марк с родителями вызвали такси, загрузили в машину своих старшеньких и вскорости уехали, расцеловавшись с хозяевами и душевно попрощавшись.

И снова общение Марка с Клавдией свелось к короткой переписке в соцсетях и недолгим разговорам по телефону. Куда-то делась былая дружеская близость и легкость, и что-то безвозвратно изменилось и не налаживалось в прежнем, привычном режиме.

А потом он позвонил и позвал ее прилететь, а она первый раз за все эти долгие десять лет отказалась.

Они все смотрели и смотрели друг другу в глаза, пропуская через себя воспоминания о Сочи, о той их ночи и рассвете, которые безвозвратно изменили их отношения, как бы не пытался Марк вернуть все в прежние рамки.

Иногда бывает так, что один поступок, одна ночь – и вся твоя жизнь навсегда переменилась. И уже невозможно вернуть все назад и что-то исправить – поздно! То, что случилось с тобой, перевернуло все твое сознание, наполнив воспоминаниями о событии, открыв какое-то иное ви́дение, понимание мира.

Это как попасть в аварию на дороге – вот ты ехал себе, ехал – хорошо! Солнышко светит, птички чирикают, зелень по обочинам пышная, красота! Музычка в динамике, ты подпеваешь, настроение замечательное, ни тебе пробок, ни тебе трудного трафика – загородное полупустое шоссе – и ты летишь, довольный, счастливый, думаешь о своих делах, что-то планируешь: вот приеду и сделаю то-то, а потом надо сделать вот это.

И тут с проселочной дороги вылетает грузовик на бешеной скорости и тебе в бок! Все!

Ничего не исправить, не вернуть, не переиграть! И не имеет значения, отделаешся ли ты сумасшедшим испугом или получишь серьезные травмы, – все, пошла совсем иная жизнь.

Одна ночь – и другая жизнь; как ни пытайся вернуть прежнюю – не получится. Потому что Клава стала другой. Они оба стали другими.

Они оба теперь наполнены знанием и телесной памятью своего единения и как это было у них!

– Клава, – серьезным сосредоточенным тоном заговорил Марк, – я проанализировал ситуацию и пришел к однозначному выводу, что этот твой Леша…

– Володя, – привычно поправила она.

– …вам с ребенком не подходит для жизни никак, – столь же привычно проигнорировал он ее уточнение. – Нам всем он не подходит.

– Почему? – спокойно спросила Клавдия.

– Да потому! – вспылил Марк, сразу же раздражаясь. – Потому что он совсем другой человек! Вот как мы будем воспитывать и растить ребенка, что-то ему объяснять о жизни, если его отец продает унитазы!

– Но кто-то ведь должен и унитазы продавать, – резонно заметила Клава, – не всем же науку двигать. И Володя хороший человек и очень даже достойный мужчина. И между прочим, он не торгует унитазами, а работает топ-менеджером на крупном предприятии, производящем сантехнику.

– Да я не оспариваю, что кто-то и сантехнику должен производить и продавать, и вполне уважаю всякую профессию. И допускаю, что этот твой… что он хороший человек и вполне себе достойный мужчина. Но нам с ребенком он никак не подходит.

– Марк, – попыталась что-то сказать Клавдия.

– Нет, подожди! – снова перебил он ее. – Послушай меня, я должен объяснить. Этот человек, пусть он сто раз замечательный, и прекрасный, и достойный мужчина, не спорю, но он не подходит нашей семье. У него совсем другой мир, другие законы его развития, восприятие жизни отличное от нашего, даже юмор у него другой, вернее, полное его отсутствие.

– Марк, – предприняла Клавдия еще одну попытку остановить его красноречие.

– Дай мне договорить, – потребовал он.

– Может, мы встанем с дивана, и ты договоришь? – предложила Клавдия.

– Сначала я договорю, а потом мы встанем, немного осталось, – не согласился он и продолжил: – Так вот, проанализировав все это, я решил предложить тебе… – Марк посмотрел на нее долгим, сосредоточенным и немного напряженным взглядом. – Клава, давай пусть этот ребенок будет мой. Наш с тобой.

Она какое-то время внимательно изучала выражение его лица и спросила:

– И как ты себе это представляешь?

– Просто. Будем жить вместе, ты, я и малыш, – изложил он свой план и добавил: – И все наши конечно же.

– Прекрасно. А спать мы с тобой тоже будем вместе или по-прежнему останемся друзьями? А, Марк?

– Нет, – очень серьезно заявил Марк.

– Что «нет»? – недовольно переспросила Клава. – «Нет» – мы не будем спать вместе и любить, или «нет» – не останемся просто друзьями?

…и именно в этот момент по никем еще не отмененному закону подлости и совершенно по-киношному не вовремя затренькал телефон Марка, лежавший на журнальном столике рядом с расстеленным диваном.

– Не бери телефон, ответь мне! – возмущенно потребовала Клавдия.

– Я сейчас… – пообещал ей Марк и, сев рывком, сразу же ответил звонившему.