Формула личного счастья - [35]

Гейдж нажал кнопку звонка, дверь распахнулась. На пороге стояла женщина с ребенком на руках, вид у нее был усталый.

– Как раз вовремя, – загадочно сказала она.

Взгляд Гейджа был прикован к ребенку. Сияющими глазами он смотрел на этого пухлого розовощекого малыша, одетого в яркий костюмчик.

– Меня зовут Лорен, – сказала женщина, обращаясь к Кэсс, – мы с вами еще незнакомы.

– Кассандра Клермонт.

Не зная, какова ее роль здесь, Кэсс не стала ничего уточнять. Они с Лорен посмотрели на Гейджа, который не отрывал взгляда от ребенка.

– Это он? – прошептал Гейдж. – Это Робби?

– Кто же еще? – Лорен отступила назад, пропуская Гейджа и Кэсс в дом.

Извинившись за беспорядок, она провела их в гостиную.

У старого потертого дивана стоял квадратный детский манеж. Вокруг были разбросаны детские вещи, назначение которых Кэсс не могла определить. Все было пугающе маленьким.

В это мгновение Кэсс осознала, что ничего не знает о детях. То есть она знала, что они существуют, и, встречаясь с женщинами, у которых были дети, могла сказать несколько приличествующих ситуации слов, но и только. Теперь же она очутилась в доме, где жил младенец, здесь он ел, играл, рос.

По дороге Гейдж рассказал Кэсс о том, что Лорен хочет усыновить племянника. Кэсс удивилась, узнав, что Гейдж не подписал документы, передающие Лорен все права на ребенка. Почему? Такое решение проблемы идеально подходило владельцу компании, миллиардеру, который считал, что «ответственность» – это название городка где-нибудь в Массачусетсе. Отдай ребенка и живи прежней жизнью, в которой каждый день – как мешок с подарками.

Вместо этого он решил увидеть сына.

Лорен опустила малыша на яркий коврик, расстеленный на полу, и повернулась к Гейджу.

– Подойди, сядь рядом с ним. Не могу обещать, что он тебя не укусит, но даже если так, больно не будет. – Она невесело усмехнулась. – Прости, это была неудачная шутка.

Гейдж опустился на коврик и протянул к сыну руку. Малыш недоуменно посмотрел на нее, потом потянулся и ухватился маленькой ручкой за отцовский палец.

Кэсс невольно задержала дыхание. На лице Гейджа она увидела такую смесь любви, нежности и миллион других эмоций, что у нее сладко защемило сердце. Она почти физически чувствовала, как ее омывает теплая волна, унося с собой последние остатки недоверия к этому мужчине, которого она больше никогда не назовет бессердечным.

Гейдж осторожно погладил сына по голове. В его глазах блеснули слезы.

Кэсс не могла смотреть на него и не находила в себе сил отвернуться, ее сердце плакало вместе с Гейджем. Теперь она видела, что он умеет любить.

Полчаса промелькнули как одно мгновение. Гейдж держал сына в своих сильных руках и смеялся, когда ребенок тянул его за волосы. Он засыпал Лорен вопросами. Ему нужно было знать все – что Робби ест, сделал ли он свой первый шаг, плачет ли он, когда падает. Тетя Робби отвечала на эти вопросы по мере своих сил, но вскоре стало очевидно, что она не проводила с малышом все свое время, как это делала его мать.

Темное облачко сгустилось над ними, напомнив, что причиной встречи отца и сына стала смерть. Гейдж должен был принять решение, и сделать это как можно скорее, чтобы Робби мог обрести дом, в котором проведет ближайшие восемнадцать лет.

Лорен объявила, что малышу пора спать. Она вышла из комнаты, чтобы совершить загадочный ритуал «укладывания», и вернулась через десять минут с покрасневшими и припухшими от слез глазами.

– Он такой милый, – всхлипнула она. – Это так несправедливо. У меня просто разрывается сердце, когда я думаю, что он рано лишился матери.

– Я понимаю, мне тоже тяжело об этом думать, – тихо сказал Гейдж. – У моего сына должна быть мать. Но если бы Бриана не умерла, я бы, наверное, так никогда и не узнал, что у меня есть ребенок.

Жизнь Гейджа, его ребенка, всех вокруг совершила крутой поворот. Кэсс не могла отделаться от ощущения, что судьба уже раскачала свой маятник и ее собственная жизнь тоже не будет прежней.

Гейдж протянул Лорен руку.

– Спасибо, что приютила Робби.

– Я не могла поступить иначе. – Она торжественно пожала его руку и, не отпуская ее, заглянула Гейджу в глаза. – Я люблю его. Робби – мой племянник, и нас всегда будут связывать узы крови. Но ты – его отец. Я никогда не смогу заменить ему тебя и приму любое твое решение. У тебя есть двадцать четыре часа, подумай хорошенько. Ты должен сделать выбор, с которым будешь жить до конца своих дней.

Кивнув, Гейдж сжал ее руку и направился к двери, увлекая Кэсс за собой.

Он усадил Кэсс в машину и отвез к себе, в дом у озера, помог выйти из «хаммера», провел по ступенькам к двери… не спрашивая, хочет ли она остаться.

Впрочем, Кэсс и не собиралась никуда уезжать.

На обед они разогрели в микроволновке замороженную пиццу, открыли бутылку виски «Джек Дэниэлс» в надежде, что алкоголь поможет снять напряжение, не покидавшее их с той минуты, как они вышли из дома Лорен.

Они пообедали в кухне, за длинным столом, сидя на высоких барных стульях.

Вернее, ела одна Кэсс, а Гейдж мрачно смотрел на свой стакан, уровень виски в котором стремительно понижался.

– Я бы спросила, как ты себя чувствуешь, – несмело заговорила Кэсс, – но это было бы глупо, учитывая обстоятельства. Вместо этого я спрошу, не хочешь ли ты поговорить со мной?