Формула клада - [56]

– Здобыч? – повторил Григорьев. – Хитер Нестор Иванович! Нибы-то ничего ему и не надо, от своего дать готов. Только велено нам собрать все, что может помочь общему делу борьбы с контрреволюцией: оружие, боеприпас, амуницию, а он – слышь, чего говорю? – придет да проверит! Я от комиссарских ревизоров продыху не знал, теперь еще махновские будут!

– Махновские-то поопаснее станут, а, батька? Как бы и впрямь… не нашли? – вдруг тихо сказал адъютант.

– Припрячем. Дальше не потащим… Да и сами… Что, на Махне свет клином сошелся, чтоб нам с ним идти? Нехай Нестор с жидовней целуется, а атаман Григорьев знает, куда ему податься! Навоевались уже, пора и того… осесть, а то и… в заможные паны выйти. Хочешь быть паном? – Вдруг придя в наилучшее расположение духа, атаман размашисто хлопнул адъютанта по плечу.

– Так мы ж панов режем, батько…

– Вот и добре, панское место, выходит, освободилось, да и не одно! – атаман раскатисто захохотал. И вдруг смолк, точно поперхнулся. – Эй, вы кто такие? Чего тут рыщете?

Висящая на плече у Джереми Эльвира растянула губы в глупейшей улыбке и просюсюкала:

– Миленка маво цалую, дролечку! – И вдруг, сорвав с плеч платок, закружилась вокруг Джереми, визгливо вскрикивая: – Я на бочке сижу, а под бочкой склянка, мой миленок гайдамак, а я спекулянтка! – прыгнула на Джереми – тот только и успел ее подхватить – и влепила ему поцелуй в губы.

– Тьфу, дура пьяная! – зло сплюнул Григорьев. – Гнать их надо из лагеря! – И зашагал прочь. Ветер донес его голос: – А ты бери возы… – И все стихло.

– Эй! Они ушли. Может, расцепитесь уже… дролечки! – раздался из мрака мрачный Сенькин голос.

Джереми неловко разжал пальцы, позволяя Эльвире встать на ноги… и вдруг ощутил смутное сожаление. Совершенно неуместное, конечно же, в этих обстоятельствах.

– Пойдемте к костру! – прошептала Эльвира и пошла впереди него, не оглядываясь, Джереми только смотрел, как мелькают ее ножки в кавалерийских сапогах, на которые, как он знал точно, намотаны портянки в три слоя – сапоги были непомерно велики, а у нее ножка маленькая, как у ребенка.

Сенька, выбравшийся к костру с другой стороны, одарил Джереми неожиданно злым взглядом и плюхнулся рядом с поджидающей их Альбиной.

– Григорьев хочет сохранить добычу, поэтому приказал ее прятать, – стараясь смотреть только в огонь, а не на Эльвиру, сказал Джереми.

– То понятно – кто б не хотел! – Сенька не мог простить, что из-за Джереми и рыжих сестер вынужден был бросить свою добычу, оставив лишь самое ценное. На обещание Джереми заплатить по возвращении в Англию лишь ворчал: «Где я, а где та Англия!», но их столь разорительную компанию почему-то не оставлял. – А вот как он в паны задумал податься, то мне непонятно. Где нынче панство раздают?

– У Деникина, – помертвевшим голосом бросила Альбина.

У костра некоторое время царило молчание, а потом Джереми вдруг рассмеялся:

– Бывший штабс-капитан русской армии желает вернутся к тому, с чего начинал. Но вы думаете, Антон Иванович его примет? Да и от окрестностей Екатеринослава и Александровска… – Джереми широко взмахнул рукой, напоминая, где они находятся. – До Екатеринодара расстояние не малое[75]…

– Зато до генерала Романовского[76] куда как близко, – мрачно ответила Альбина. – Каковы бы ни были разногласия Реввоенсовета с Махно, его армия держит фронт против Деникина. А Григорьев даже сейчас кроме трех тысяч, что с ним, может контролировать еще десять-двенадцать тысяч бойцов в партизанских отрядах! Если все они ударят по Махно… – Альбина не закончила, лишь покачала головой. – Уж не знаю, что Романовский сделает с Григорьевым потом, но сейчас он согласится на любое предложение атамана.

– А его добыча – награбленное имущество. Если Григорьев ее спрячет, оно будет потеряно для народа. – Эльвира была даже мрачнее сестры.

– Вряд ли Махно понравится что одно, что другое, – вдруг вкрадчиво сказал Джереми.

– Это ты к чему? – Сенька, до этого старательно делавший вид, что Джереми не существует, наконец соизволил покоситься на него.

– К тому, что мы можем привести Григорьева к смерти вернее, чем выстрелив в него из пистолета. А заодно сорвать планы и развеять мечты этого… новоявленного пана.

«Как он уничтожил все, чем жили и мечтали те несчастные в Елисаветграде», – подумал Джереми, но вслух произносить не стал, ибо высказывание вышло торжественным до неприличия.

– Нам нужно лишь выследить связных между ним и деникинцами…

– Это мы можем! – вскинулась Альбина.

«У большевистских мисс есть связной, и он поблизости. Впрочем, я и не сомневался», – усмехнулся Джереми.

– И доглядеть, куды возы прятать будут! – восторженно подхватил Сенька. – Такая здобыч не иголка, чтоб за притолоку воткнул – и ладно. О-го-го места надо! Сколько до беляков ходу?

– Всаднику – день, может, два, – ответила Альбина.

– С добычей тоже раньше не управятся – спаковать надо да место найти, – прикинул Сенька. – Но спешить будут… Спать давайте. С завтрева караулить придется – толком уже и не поспишь. – И принялся расстилать у огня попону.

Глава 19 Похороненная тайна

Джереми лежал, уставившись в огонь, пока пламя не начало медленно угасать. А проснулся в темноте от устремленного на него взгляда. Невдалеке бродила, звякая недоуздком, лошадь. Через погасший костер виднелась темная груда: всхрапывала и постанывала во сне – это спал Сенька. А рядом с Джереми кто-то сидел. Медленно, стараясь не делать резких движений, он потянулся за спрятанным под головой револьвером…