Формула клада - [31]

– А вы, милая девушка, уверены, что «потом» и «через время» лучше становится именно благодаря этим самым героям, а не другим людям, которые день за днем работали, чтобы преодолеть последствия… подвигов? – спросил профессор.

Леся явно хотела что-то возразить, открыла рот раз, другой…

– У нас в Одессе много было таких «героев», – усмехнулся лектор. – Знаете, например, что главарь одесских бандитов Михаил Винницкий – знаменитый Мишка Япончик – был красным командиром?

– Сериал был! – оживился Охрименко.

– Да-да. Отбирал награбленное у тогдашних коррупционеров: бывших чиновников, князей, испанского консула умудрился тоже… «люстрировать». Ничего из изъятого им так и не нашли.

– Но сейчас же все по-другому! – вскинулась Леся.

– В чем же разница? – мягко спросил профессор, поворачивая руль. Мимо замелькали дома пригорода. – А еще был тут такой атаман Григорьев. Взял в 1919-м Херсон, Николаев, Одессу… оставшегося от французов добра захватил неимоверное количество, всех одесских «буржуев» данью обложил. Куда то добро и те деньги делись, кто б знал? Растворились.

– Может, он их зарыл? – предположил Федорчук.

– Может быть… Главное, что толку от них не было – ни старым владельцам, ни пролетариату, ни государству. Так, на рынок я вас везти боюсь…

– Никаких рынков! – вскинулась Катька. – Торговый центр у вас есть?

– Тогда сюда. – Автомобиль остановился перед громадным зданием из стекла и бетона. – Через два часа буду ждать вас во-он там, у аптеки, – профессор указал на перекресток двух улиц. – Надеюсь, хоть тут вы ни во что не влипнете, а то про вас по пансионату уже легенды ходят, – усмехнулся он, и машина стартовала, оставив ребят на стоянке.

– Я пошла! – Катька брезгливо одернула заношенную футболку. – Там и переоденусь.

– А если она потратит лишнее? – настороженно спросила Леся.

– Ну, потратит… – пожал плечами Вадька. Не признаваться же, что деньги у Катьки свои и вообще она равноправный компаньон детективного агентства.

– Ему что, он самый богатенький у нас в классе, – влез Охрименко. – Так, мы идем смотреть город. Тихонов, ты с нами?

– Да, мы… – оглядываясь на Лесю, начал Вадька.

– Нам же велели быть тут, – опуская глаза, тихо прошелестела Леся. – И… я бы с удовольствием здесь погуляла.

Вадька шумно выдохнул. В Одессу хотелось: «Дерибасовская», «Ришельевская», «Малая Арнаутская» звучали… прямо как заклинание. Но маленькая рыжая девочка ждала, опустив глаза и нервно сцепив пальцы. Она не может таскаться по торговому центру одна.

– Да, я, наверное, тоже… в кафе бы зайти…

– Оголода-ал Тихонов, – так серьезно, что это уже граничило с издевательством, протянул Охрименко. – Ладно, встречаемся через два часа.

– Посмотрим торговый центр? – Вадька тоскливо поглядел вслед парням. Была бы тут Мурка – они бы сейчас шли по улице, держась за руки и отслеживая маршрут по GPS на телефонах. И даже обожающая шмотки Кисонька выбрала бы прогулку по Одессе – что она, торговых центров не видела?

– Ух ты! – выдохнула Леся, когда полуденное сияние улицы сменилось светом ламп и сиянием витрин, а шелушащий кожу зной – прохладой кондиционера. – Я такого никогда не видела! У нас городок маленький, приграничный, шмоток-то полно привозят, а вот такого… – Она обвела сверкающий холл восторженным взглядом, захватывая и вычурные стульчики «венского» кафе, и вывеску аттракциона 9D, и серебристо-морозный вход на каток… И улыбнулась как ребенок в игрушечном магазине под Новый год. Вадька едва слышно вздохнул: развлечения торгового центра его не интересовали – сто раз бывал в местах и покруче! – но Мурка говорила, что показывать что-то давно знакомое новому человеку тоже здорово. Что ж, сейчас проверим!

– На каток или в боулинг? – чувствуя себя Гарун-аль-Рашидом и феей-крестной, предложил он.

– Но это же дорого! – Леся воззрилась на него почти с суеверным ужасом.

– Не дороже денег! – фыркнул Вадька, решительно направляясь к катку.

Ужас в глазах Леси сменился восхищением.

Потом они катались на коньках. С Муркой было веселее, но выпендриться перед ней никак не получалось – она каталась не хуже Вадьки. Зато Леся то восторженно визжала: «Как ты классно катаешься!» – то позволяла обнимать себя за талию, сосредоточенно елозя коньками по льду. Снова визжала и цеплялась за Вадьку, когда в 9D они рушились с обрыва вместе с поездом. И опять визжала рядом с салоном росписи мехенди, а потом сияла как солнышко, когда коричневые узоры хны возникали у нее на ладонях.

Вадька сидел у двери, в кресле для посетителей, смотрел на Лесин пушистый затылок, ощущал себя хозяином жизни и этого вот Лесиного неожиданного праздника… и хотел поскорее вернуться… к будням, что ли. Он… устал. От восторженных попискиваний перед прилавком с браслетиками, от попискиваний после покупки браслетика, от… Леси устал! В конце концов, ему ведь никогда не хотелось вместо Мурки встречаться с ее сестрой Кисонькой, с которой и магазины, и салоны, и попискивания «Ах, какой ты… классный-сильный-умный-талантливый!» (нужное подчеркнуть) стали бы ежедневной реальностью. Так чего вдруг его потянуло на все это здесь и сейчас, в чужом городе и с чужой девчонкой, разве что тоже рыжей? Вадька рассеяно уставился на зажатый в кулаке смартфон… и понял, что смотрит на аватарку Мурки в Viber: на фоне заката над изломанной линией городских крыш, затянутая в камуфляжную футболку, рыжая улыбалась ему знакомой хулиганистой улыбкой.